Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

– Пия, где Кай? Он остался жив? Я помню, как ночью во сне ты била его ногами.

– Прости, я была очень пьяной. Утром у меня было такое похмелье.

Я посылала тебе четыре текст-мессиджа, очень хороших.

– Странно, я не получил ни одного. Может, снова какие-нибудь проблемы с SMS-сервером Северо-Западного GSM?

– Потом я очень испугалась, что больше никогда тебя не увижу, и стала тебе звонить.

– Я как раз был у Будилова, и сразу к тебе пошел. А куда, все-таки делся Кай?

– Он у Телы. Я сейчас буду туда звонить, чтобы он шел домой. Мы едем в Репино.

Телу Паккасвирта, консула по социальным делам и здравоохранению я знаю уже хорошо. Она живет в одном из соседних подъездов. У нее есть девочка, возрастом чуть меньше Кая. Она часто бывает у Пии. Есть ли у Телы муж, я не знаю. По крайней мере, он не в России. Тела изумительно говорит по-русски. Она очень приятна в общении, рассудительна и, в отличие от всех остальных финнов, почти не пьет.

– Владимир, ты будешь сидеть сзади! – заранее предупреждает меня

Пия. – А Кай – рядом со мной, это его и моя машина.

– Пия, ты говоришь глупости. Мне совершенно все равно, где сидеть. Мне даже лучше сидеть сзади, там больше места и при желании можно поспать.

– До Репино тебе поспать не удастся, это не так далеко. Мы доедем туда минут за тридцать. Погуляем, и будем там где-нибудь кушать.

Вдоль дороги мелькают березы и ели. Старые и новые дачи. Среди новых, построенных в безвкусном вкусе новых русских, для формирования которого понадобится, вероятно, не десять лет, как того хотелось бы, а все двадцать пять, видны две сожженные в период междоусобных войн.

В какой-то момент мы поворачиваем и въезжаем прямо на пляж. Безусловно, ездить в России на большом внедорожнике приятно и удобно. Финский залив все еще покрыт льдом. Прямо перед нами летают дельтапланы. Далеко на льду видны скрюченные фигурки рыбаков. По берегу прогуливаются туда-сюда люди. На берегу под соснами деревянный ресторанчик с террасой.

Кай сразу находит себе палку и бежит ковырять нею в мусоре-подснежнике, буйно полезшем из-под толстого слоя тающего снега с приходом весны. Русские дети тоже, как Кай, бегают с палками. А мы с Пией, взявшись за руки, гуляем словно чета пенсионеров.

На песчаных буграх бабушки ломают ветки цветущей вербы, с раскрывшимися пушистыми почками, называемыми в народе "котиками". Сами кусты похожи на облезлую кошку, до того их уже ободрали. А их продолжают драть. Вот и Пия тоже подходит и протягивает свои рученки к нежным весенним побегам.

– Пия, не надо, зачем ты это делаешь?

– У нас в Финляндии люди тоже срывают эти веточки, чтобы поставить их в дом.

– Ладно, если ты хочешь – рви! У нас в Сибири это считают дурной приметой – просто так ломать дерево. Но, как знаешь, только я тебе помогать не буду.

Пия наламывает большой веник и радостно, как хвостом собака, помахивает им на ходу. Мы идем и болтаем.

– Знаешь, Владимир, раньше это была Финляндия. Моя бабушка жила тогда в Выборге. Она любит рассказывать, как до войны, когда она была девушкой, она ходила гулять в выборгском парке, и как на нее смотрели мужчины. У нее есть фотографии. Она была красивой-красивой. Жаль, что после смерти отца она перестала с нами общаться.

– Может быть, нам пойти что-нибудь съесть? Давай позовем Кая.

В ресторанчике мы садимся на террасе. К нам походит официантка и дает карту меню с грузинскими блюдами. Я заказываю нам сок и хачапури.

– Хачапури – это такие грузинские пироги с сыром, – объясняю я Пие.

В город мы возвращаемся засветло. Забрасываем Кая домой, а сами едем в консульство за водой. Там поставлены мощные фильтры и поэтому все дипломаты набирают там воду. Пия берет четыре пятилитровые пластиковые бутылки – по две в каждую руку и открывает своим ключом массивные металлические ворота. Меня она оставляет в машине.

– Тебе в консульство заходить нельзя, – категорически говорит она мне.

Однако, вернувшись с водой, сменяет свой гнев на милость.

– Я встретила Тимо. Он приглашает тебя зайти. Он живет в консульстве – у него здесь квартира.

Против предложения Тимо я ничего не имею против, поэтому покорно вылезаю из машины и следую за Пией. Посреди небольшого заасфальтированного дворика стоит Тимо в синем рабочем комбинезоне и в высоких, резиновых, английских сапогах-веллингтонах.

– Привет, Владимир! – громко кричит Тимо.

– Привет, Тимо! Рад тебя видеть живым!

– О, я вчера слишком много выпил! Нельзя мешать пиво с красным вином!