Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

– Не хорошо, что дела с мужчинами обстоят у нее в семье неблагополучно. Отец погиб, брат – алкоголик и в тридцать с лишним лет уже перенес операцию на сердце, бывший муж болен раком. Кай, насколько я заметил, тоже очень тяжелый мальчик. Она не знает, что ей с ним делать. Вот купила ему собаку, чтобы чем-то занять и больше времени оставалось на себя. Как у тебя складываются отношения с Каем.

– У меня с ним не бывает конфликтов. Я на него не наезжаю. Я человек мягкий и потом, мне абсолютно безразлично, что он делает. Еще не хватало, чтобы я его воспитывал. Но он не так плох, как тебе кажется. Он меня тоже не трогает.

– Сложно все это, сложно. С женщинами, с детьми.

– Ты, Будилов, пессимист.

Я отправляю SMS Пие с приглашением посетить нашего общего друга. Она согласна, но только попозже – через пару часов. Поэтому я отправляюсь вместе с Будиловым к нему – пить чай и ждать. И тут она начинает метаться и меня мучить. Никак не может решиться, приехать, или нет. Я предлагаю прийти к Мерье и ее забрать. Отказ. Вероятно, Мерья не хочет, чтобы я к ней заходил. Мерья меня не любит и к себе никогда не зовет. Мы с Будиловым идем гулять в летний сад. Я перестаю настаивать на своем и на все ее послания отвечаю теперь коротким согласием – "ОК".

Это Будилов сглазил, сказав, что она очень сложная женщина и что все сложно. Не понятно, зачем она ломается. Наконец, она присылает мне сообщение о том, что заедет на полчаса домой, чтобы посмотреть, что с собакой. Собаку она с собой не взяла, так как та оказалась весьма гадостным существом, повсюду гадящим и ссущим. Теперь каждое утро и каждый приход домой она начинает с вытирания собачьих экскрементов на кухонном полу. Койру приходится запирать в кухне, иначе она будет срать на коврики.

Я захожу к ней. Она болтает по телефону. Радостно мне улыбается. Я беру в руки койру, сразу начинающую кусать меня маленькими острыми зубками. Пия бьет ее за это своей сильной толстой ладонью по мордочке. Очень жестоко.

– Не надо, – говорю я. – Ей же больно!

– А не надо кусать! – и она бьет собаку еще раз.

Собака от этого не успокаивается, а наоборот начинает скалить зубы и огрызаться. Пия бьет еще и еще. Беспощадно. Мне кажется, что каждый следующий удар будет последним. Но пес огрызается, слабо тявкая. Я прячу его за спину.

– Не надо, так ты его ничему не научишь!

– Нельзя, чтобы он кусался.

– Он начинает кусаться больше, когда ты его бьешь, ему надо себя защищать.

– Я буду его бить, пока он не перестанет кусаться.

– Ладно, едем к Будилову? Он ждет.

Мы выходим на улицу, садимся в машину и едем к Будилову. Пия еще никогда не бывала в коммунальных квартирах. Она жмется ко мне и чувствует себя неловко. Почти ничего не говорит, от чая отказывается. Картины она тоже не комментирует.

– Поехали забирать Кая, – говорит она. – Будем сегодня вечером дома смотреть телевизор и отдыхать. Завтра рабочий день. Надо бы выспаться.

Забрав Кая, мы возвращаемся под начавшимся мелким дождиком к Пие домой на Робеспьера, выехав от Гороховой к Александровскому саду, а затем вдоль Эрмитажа и Летнего сада по набережной вдоль Невы под раскаты первого весеннего грома.

Я чувствую, что Пия начинает метаться. Вчера она сказала мне, что надо что-то решать. Что она имела в виду? Она говорит, что нехорошо для Кая то, что я так часто к ним хожу. Это намек, но смысл его туманен. Было бы неплохо внести некую ясность до возвращения Ольги. Поэтому я предлагаю провести выходные вместе. Всю пятницу жду от нее сообщений. Полный молчок. Вот уже почти пять. Хорошо. Отправляю ей SMS.

Оказывается, они с Лизой пьют пиво в "Hard Rock Cafe".

Отправляюсь туда, но их уже и след простыл. Что за дела?

– Вы не видели здесь двух финских тетенек? – спрашиваю я официантку.

– Видели, они буквально минуту назад вышли.

– Спасибо!

Я выхожу из "Hard Rock Cafe" и иду по следу. На Захарьевской вижу две широки свиные спины, движущиеся впереди в перевалку. Мне даже становится страшно подойти к своей любимой, потому что сзади она выглядит настоящей коровой. И я бегу, только не назад, а вперед – вдогонку за своей удаляющейся судьбой. Разумеется, мне бы следовало побежать в обратную сторону, но я оказываюсь слабым и глупым.

– Ой, мы с Лизой как раз о тебе говорим. Как дела?

– Вот, думал, что потерялся. Почему вы меня не ждали?

– Мы сейчас пойдем к Лизе, и будем готовить ужин. Ты ничего не предлагал, поэтому будет все так, как скажу я. Хорошо?

– Я согласен. Сделаю, как ты хочешь. А это будет ужин или что-то типа вечеринки?