Владимир Митрофанов - Врачу, исцелись сам!

Павловна могла ее и не видеть – та как раз была под Семеном, но уж явно догадалась. Борисков помнил эту Свету – это была очень сексуальная красивая блондинка с пышными формами. У него тогда свои были личные проблемы, и он в чужие интимные дела не вникал. В другой раз Семен сокрушался утром после дежурства:

– Вот, блин, на месячные попал – все трусы в крови! Не мог удержаться. Что делать? Придется выкинуть, а то жена убьет! А купишь новые – тут же привяжется. Надо где-то купить точно такие же. Она все замечает! Однажды пришел, а трусы одеты на изнанку – тут же такого гавна навалила, насилу отбрехался – сказал, что ходил в душ!

Был отлучен от тела на неделю.

Теперь Сема работал заведующим каким-то там отделением в больнице

Мечникова. Борисков уже давно с ним лично не общался. С год назад

Сема позвонил по каким-то своим делам, спросил:

– Как на работе?

Что было ему ответить: каждый день одно и то же. Поступление и выписка. И у него было то же самое. Но он не унывал.

В ординаторской один клинический ординатор, недавно проходивший практику по кардиологии, порассказывал всяких ужасов, которых там насмотрелся и наслушался. Например, может быть безболевая форма стенокардии. Только на мониторе ее и можно обнаружить. Можешь так ходить, ходить, а потом внезапно помереть.

Жизляй и здесь всунулся:

– Тут пришел один спортсмен, тридцати пяти лет, просто проверить здоровье, а оказалось, у него холестерин зашкаливает и атеросклероз сосудов сердца. Теперь ему назначили годами пить таблетки против холестерина и, конечно, соблюдать диету, а то, говорят, запросто можешь коней нарезать. Ведь они, спортсмены, всегда жрут жирную высококалорийную пищу, да еще вводят себе гормоны и инсулин для лучшего усвоения. У нас, когда я был в ординатуре, был такой профессор на кардиологии, так он курил просто безжалостно, а когда ему говорили, что это вредно, отвечал, что на легкие он понимает, как табак действует, но ведь не на сердце же! А сейчас оказалось, что даже одна выкуренная сигарета уже повреждает эндотелий сердечных сосудов. Всего лишь одна сигарета! – тут он сел на своего любимого конька. Ко всем курильщикам он обязательно цеплялся и долбал их, поскольку сам никогда не курил.

– И что тот профессор? – спросил какой-то клинорд.

– Он уже давно умер и, кстати, от инфаркта. Интересно, что сто лет назад это заболевание казалось казуистикой и встречалось очень редко. Для докторской диссертации в начале шестидесятых годов с трудом набрали сто пятьдесят случаев и еще на защите отметили, что, мол, как много наблюдений. Потом словно мор пошел. Может быть, пища сменилась? Говорят, что основная причина стресс. Но, с другой стороны, во время блокады – куда уж больше стресс! – давление повышалось, а инфарктов не было. И вообще, сказать, что люди жили без стрессов в прошлом веке – было бы слишком сильно сказано.

Наверное, все-таки виновата еда! Изменение образа жизни. Эволюция человека продолжалась многие тысячи лет. И в принципе человек питался достаточно однообразно: ел то, что тут же и росло. Консервов тогда придумано не было, пищу далеко не возили. И вдруг вся эта цепочка питания изменилась. Существует, впрочем, версия, что инфаркты имеют инфекционную природу, поскольку в холестериновых бляшках нашли кучу особых микробов и вирусов. Впрочем, все эти теории в ближайшие годы наверняка двадцать раз еще поменяются.

Кстати когда все это они обсуждали, сладкий чай пили с шоколадом, которого в ординаторской всегда было изобилие.

Борисков тоже подумал, что надо бы еще сдать анализ крови на липидограмму и на сахар. Пошел в лабораторию договориться, чтобы сделали, принес им большую коробку конфет и банку кофе. Те, сказали, что с удовольствием сделают. Утром следующего дня надо было не забыть прийти натощак.

Выйдя из лаборатории, Борисков увидел промелькнувшего в конце коридора Меркина, тоже бывший однокурсник. Он был кардиохирург – местная элита. Даже официальная зарплата у него была раз в пять больше, чем у Борискова. Заведующим отделением был Гела Миканадзе – к тому вообще было не подойти. С простыми людьми он не разговаривал.

В последнее время в отделении выполняли довольно много операций на сердце по федеральной программе дорогостоящей помощи, да и немало хозрасчетных – в основном ставили коронарные шунты. Кроме самой работы немалый заработок давала продажа инструментария и расходных материалов. Одна такая маленькая фиговинка-стент могла стоить сто долларов, а то и дороже. По виду же была как пружинка от авторучки.