Коллектив авторов - Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

Санкт-Петербург

До 1994 года — киноинженер; с 1994 по 2001 год — менеджер по въездному туризму. Далее референт международного отдела, замдиректора по туризму в туристических компаниях, сценарист, писатель.

По вечерам в просторном холле большого, по-европейски респектабельного отеля, что находится в самом сердце Санкт-Петербурга, томными волнами плескались звуки арфы. Мелодия плыла столь нежно и ласково, что каждый посетитель, пройдя через высокие входные двери, начинал оглядываться: откуда идет звук? Где спрятан ангел, что касается волшебных струн? Но найти источник звуков было непросто. И только опытный глаз работника отеля мог сразу определить, что «ангел» укрылся в зимнем саду у ресторана и деловито сидит на стульчике под пальмой. Невидим, но отчетливо слышен.

«Ангелом с арфой» работала Галя Лебедева — молоденькая арфисточка, недавняя выпускница консерватории. Интеллигентная и умненькая Галя внешность имела скромно-незаметную, можно сказать, серенькую, но остро по этому поводу не переживала, поскольку вся была в искусстве, вся в мечтах. В роскошном отеле трудилась она за плату мизерную, и факт этот никак не отражался на качестве ее игры, исполнителем она считалась добросовестным, звуки ее арфа издавала самые что ни на есть волшебные.

Каждый день, ровно без четверти четыре, можно было наблюдать, как Галя мелко семенит за охранниками, передвигающими массивную золоченую арфу из закутка-хранилища под пальму; как трогательно переживает она за сохранность инструмента больше, чем за свой исполнительский имидж — в простеньком, длиной до пят, платьице из старого, местами потертого, синего бархата.

Репертуар для арфы — нежный Моцарт, тонкий Дебюсси, трогательный Сен-Санс — все мелодии, что годятся под образы райского сада. В этом деле Гале дан «карт- бланш».

— Играй, что хочешь, — распорядилась администратор Дина Адамовна, — только держи необходимую атмосферу, не понижай уровень роскоши. Понимаешь, да? Никакой попсы! Что можно ресторану, нельзя тебе…

И добавила, величественно удаляясь:

— Я прослежу…

Дина Адамовна — ухоженная дама без возраста, внешним обликом своим и характером напоминающая норовистую лошадь элитных кровей, — персона серьезная, не угодить ей — боже упаси. И Галя старалась, планку держала, так мило дополняла музыкальной классикой старинный интерьер, что гости отеля — господа богатенькие да иностранные, толк в шикарной жизни понимающие, — оставались довольны.

Но, как известно, на вкус и цвет товарища нет, и чтобы в этом убедиться, не обязательно работать ангелом с арфой.

В тот вечер ресторанный зал был снят под банкет. Гуляла «новорусская» свадьба с потугами на престижность: невеста в бриллиантах, важный жених лыс и угрюм, толпа принаряженных гостей — стриженных под ноль мужчин и не в меру оголенных женщин — фланировала по залу.

На таких гулянках арфа бывает еле слышна, да и то в перерывах между основным «пацанским музоном» — громким, напористым и энергичным до звона в ушах. Но работа есть работа, и Галя, привыкнув к разнообразию нравов, подстроилась под лихие времена на свой лад. Ее Сен-Санс тактично выплывал между криками «горько» и «Владимирским централом», никому не мешал, даже можно сказать — умилял.

Дина Адамовна — изредка появляясь то среди гостей, то в холле и незримо присутствуя всюду — к арфистке не подходила, что означало: все идет по правилам, вмешиваться не надо.

И Галя, сидя на своем стульчике под пальмой, играла, неспешно касаясь упругих струн, извлекала ангельские звуки и лишний раз глаз не поднимала, блуждающих по территории отеля гостей взглядами не сканировала. Ей было не до мирской суеты — под ее пальцами рождался и умирал лебедь, вновь и вновь плыла тема печального угасания, тихой грусти…

Вдруг она почувствовала спиной чье-то пристальное внимание, будто включили прожектор направленного света, целый сноп. Гале стало неуютно, спину припекало жаром, даже лопатки вспотели. Доиграв музыкальный фрагмент, она остановилась, размяла пальцы и осторожно обернулась. Так и есть! Совсем близко от нее стоял молодой крепкий парень — голова в короткой стрижке, шея отсутствует, грудь выпирает из воротника рубашки. Выражение лица — угрюмо-непонятное. Смотрит, смотрит в ее сторону, будто что-то силится вспомнить. Не то арфа его интересует как диковинная вещь, не то арфистка на его вкус плохо играет, не то… Про мужской интерес Галя и не подумала вовсе, на этот счет она не имела особых иллюзий. В общем, кто знает, что можно ожидать от внимания людей подобной породы?