Юлия Винер: Рассказы

– Маша всего неделю в нашей стране. – (“Четыре месяца”, – прошелестела мышка). – Новая иммигрантка из России! Моя коллега! Я ей тут… – он слегка замялся, – знаете, первое время трудно им… надо же немного помочь…

Нет, расчет был правильный. Даже у Лоис слегка расслабился сжатый рот, а раскисшая пара сразу оживилась, оторвалась от Лоис, приступила к девушке, начала расспрашивать. Элиаз услышал сакраментальный вопрос: “Вы счастливы в Израиле?”, ответа дожидаться не стал, сразу выключил слух в этом направлении. Теперь все усилия надо было сосредоточить на Лоис, стереть с ее лица брюзгливую усмешку. Успех будущей сделки зависел от нее. Он подошел к ней вплотную.

– Я знал, что вы вернетесь, – проговорил он негромко.

– Да, нам понравились ваши работы, – сухо ответила Лоис.

– Я вас ждал.

– Однако и без нас не скучали.

– Я /вас/ ждал. И ее пригласил специально, чтобы разбить вашу тесную троицу.

– И преуспели. – Лоис слегка улыбнулась, показав свои острые белые зубы. – А что теперь? Показ настоящих картин?

– А теперь… Друзья! – громко объявил Элиаз. – Теперь, прежде чем перейти к картинам, мы идем есть!

– Мы будем ужинать у себя в гостинице, – слабо возразил муж.

– Есть, есть, без возражений! – Мягкими движениями рук Элиаз направил всех к выходу. – В гостинице? Ну нет, я покажу вам настоящий couleur locale^3! Приглашаю вас в иерусалимскую харчевню, куда не зайдет ни один турист, где едят только местные!

Он знал, что перед таким искушением гости не устоят. Да еще в обществе свеженькой иммигрантки из России – к этим людям американские евреи считают своим долгом изображать всяческий интерес. Вот пусть и изображают, а позже, сытые и пьяные, будут чувствовать себя просто обязанными отплатить ему за гостеприимство – и купят, может, даже две купят. Он мысленно быстренько накинул цену.

Самому же ему это ничего не будет стоить, только немного дипломатии и изворотливости, система на такой случай отработана. И мышка-художница как раз кстати – занимает остальных, а он сконцентрируется на Лоис. Тут важно только не переборщить – вон у нее зубки-то как блестят. Хорошо родственнички рядом, все-таки буфер.

Лоис крепко держала Элиаза под руку, остальные трое шли впереди.

– Абу Раджиб мой старый приятель, – болтал Элиаз. – Он для меня постарается. Каких голубей фаршированных поедите, м-м!

– М-м? – повторила Лоис и искоса глянула на него подсиненным глазом.

– А вы?

– А я? – Элиазу стало отчего-то не по себе. Но он рассмеялся и прижал локтем ее руку к боку. – И я поем!

– М-м? И постараетесь?

Девушка оторвалась от туристов и ждала Элиаза.

– Извиняюсь, – пробормотала она, – я домой. У меня автобус…

– Куда домой? – весело удивился Элиаз. – А впрочем, как хочешь.

Может, и лучше, чтоб ушла. Может, и не стоит разбивать эту троицу, а лучше поработать над всеми тремя сразу. Безопаснее. Пусть себе идет, художница.

Но тут запротестовали муж с женой. Нет, они непременно хотят, чтобы

Маша поужинала с ними, они ее лично приглашают, непременно, непременно…

– Ну нет, – категорически возразил Элиаз, – приглашаю вас всех – я.

И Машу, разумеется. Но если она спешит…

– Пусть останется, – шепнула ему Лоис.

– Мне надо, у меня автобус, – настаивала мышка.

Впереди уже виднелась тускло освещенная вывеска Абу Раджиба.

– Сделаем так, – сказал Элиаз, – вы все идите вперед, занимайте места на пятерых, заказывайте, что хотите, а я ее тут уговорю, и мы подойдем.

Муж с женой что-то забормотали, мол, мы подождем, все вместе, но

Лоис решительно взяла их под руки и повела в харчевню.

Молодец баба! Дело в том, что система дарового угощения потенциальных покупателей, хотя и отработанная, содержала в себе некоторые тонкости. Несколько лет назад Элиаз, по просьбе Абу

Раджиба, расписал стены его заведения. Роспись старому арабу очень понравилась, но расчета они не производили, Элиаз не захотел денег, сказал – чего там, мы соседи, просто покорми меня, сколько сочтешь нужным… Довольный, что не надо расставаться с наличными, Абу

Раджиб с радостью согласился, приходи, сказал, когда хочешь, будешь желанным гостем. Элиаз свое право использовал экономно, ради собственного желудка в харчевню не ходил, только водил клиентов, однако с течением времени Абу Раджиб стал менее радушен, однажды даже не пустил Элиаза с компанией под предлогом, будто все места заказаны, и теперь для верности Элиаз приноровился запускать своих гостей вперед и появляться за столом чуть позже, когда приличие уже не позволит воспитанному арабу выказать недовольство. Сегодня все складывалось очень удачно.