Демьян Кудрявцев - Близнецы

Яшу, куда ж мы, собственно, держим путь, или, чтоб точнее, куда нас держат путь и верный его цыган, пока через месяц не стало ясно, что

Яков просто кружил конем, как тем, что скалился меж оглоблей, так и тем, что, в пыльной зажав руке, он размахивал над доскою, объясняя правила той игры, где крапленой дамой тебя не кинут, это вам, я надеюсь, ясно, пара маленьких жиденят?

Скоро Лев неплохо владел собой и еще шестнадцатью черных тел. Яша нам запрещал ругаться, и в том особенном слове “мат!”, которым брат завершал сраженье, явно слышались все слова отвергаемого запрета, но я остался – поклонник карт, их нестертых физиономий, плоской правильности рубах и невидимой без бокового света мелкой вмятинки от ногтя. От увлечения фотоделом мне досталась любовь к бумаге, а брату

Левушке – клеть палитры из двух ощерившихся цветов. По большому счету, уже дальтоник, всю жизнь он дрался в двоичной гамме, но с годами прожитых им ходов он намного лучше играл за черных. Его излюбленный с детства трюк был жертва пешки в угоду спешке, с набором качества по фронтам.

Кроме шахмат, Яша учил дороге и умению выживать. Эти оба курса немолодого, но отчаянного бойца на пятерке с плюсом проехал Лева, соглядатай и следопыт, но и я варил из крапивы суп, вил гнездо на вершине лесного дуба, подражал – до боли на языке, до мозоли – крику полночной птицы, отличая выпь от ее сыча, я ходил в ночи, не примяв травы, и на звук и запах стрелял с плеча.

Он учил нас ставить силки на птиц и стреножить на полном скаку коней, метать на скорость и в цель ножи, с наборной радугой рукояток

– скажи, Яков, откуда знаешь такие вещи, цыгане разве живут в лесу?

– Цыгане, мальчик, везде живут, если не умирают.

Погасло лето, а мы уже измеряли время в пути по верстам, как вдруг закончилась Украина, и степь опять поменяла цвет. Незаметно Яша сменил язык и надел вошедшую в моду шляпу из соломенного с тесьмой, с приподнятым сзади коротким полем, как еще недавно носил Хрущев.

Иногда случалось увидеть табор, и тогда на сколько выходило дней оставались рядом с чужой телегой, и, покуда Яков решал дела, мы гуляли парой его зверюшек – одинаковые лицом.

Молдаване были и дружелюбней, и скупей своих свояков-славян, поэтому здесь воровали чаще, а поймают – вроде бы не убьют. Так семнадцати сроду лет я стал известным специалистом по дверным, не путайте с навесными, и всяким прочим другим замкам. Машины Яша велел не трогать, но я, бывало, вскрывал и их, заведу рукой грузовик навоза, только ехать некуда, вырубай! Это Лева, там же поймавший триппер, где и девственность потерял, с перекошенной от недовольства мордой:

– Нас зовут скорее, давай быстрей. Отправляемся через час.

Яша знает, когда пора. А я что, против? И мы идем. Сквозь малину, вдоль бузины оград, через течку мелкой ленивой речки, балансируя по бревну, а потом, карабкаясь вверх, по склону, опуская обе руки в траву, обрывать ромашки чужих гаданий – да не беги ты, слышишь, успеем, Лёв.

Я начинал эту жизнь во льду, под Одессой, с собою напополам. Я закончу ее не один, в огне, с офицером, преданным той стране, которую не люблю. За свою полвечную с гаком жизнь все, что я смог до конца проделать, – это взмыть над уровнем моря на триста пятнадцать стеклянных метров, а ведь я же боюсь высоты, полковник, только и радость, что близорук.

Так вот я начинал и кончал дышать несколько раз, начинал сначала. Я много раз убивал невинных и сегодня более чем всегда. Так что просто слушайте меня, пока мне есть для чего раскрыться, я ж давно так долго не говорил, и вряд ли мне предстоит еще. Как сказал однажды цыган Пенько, Красной Армии старшина, два ранения, месяц плена и восемь лет лагерей: “Вопросы на том берегу реки, если доедем”.

Полковнику Джону Кросби

От Эвелины Рохас, OpenReport, Амстердам

На твой запрос о: Хосе Ривера

Дорогой Джон!

Так приятно получить от тебя письмо, особенно после долгого перерыва. Я рада, что у вас все хорошо, но ты не написал подробно про Дика. Будь добр, найди время, которого у тебя мало, но все-таки.

Твой интерес меня несколько удивил. Если я правильно помню, подобные персонажи ранее не попадали в зону твоего внимания. Может, в твоей карьере произошли изменения? Надеюсь, они тебя радуют.

В любом случае не представляю себе твой сегодняшний уровень погружения в проблему, поэтому извини за избыток деталей, но не стесняйся задавать вопросы, если я что-нибудь упущу.

Ривера появился в поле зрения колумбийской полиции в 1985 году. Его происхождение до сих пор неясно для местных властей. Проживает по подлинным документам: паспорт Венесуэлы, коста-риканские водительские права. Его счет в колумбийском банке составляет почти миллион в песетах, что возможно, но не типично. Принято держать либо демонстративно больше, либо совсем чуть-чуть, а остальное – в оффшорных зонах.