Владимир Новиков - Типичный Петров

Вот куда занесло меня воображение. А из сибирской в питерскую реальность оно возвращается через Москву. Там теперь минус тринадцать – пятнадцать. Вита собирается везти дочку на елку в

Кремль. Ходит по дому серьезная, сосредоточенная, без малейшей игривости на лице. Натягивает на свои длинные ноги теплые колготки и

Дашку одевает в шерстяные рейтузы, та капризничает. Конечно, бабушка тут ее избаловала, и теперь приходится девочку ставить на место, чтобы совсем на голову не села. Мать Вита преданная и даже самоотверженная, но в бытовом отношении отнюдь не царевна-лягушка.

Готовить, например, не любит и не умеет, в чем уже успела мне признаться. Но ребенка-то надо в эти дни покормить, чтобы совсем не потерять материнские права.

Вечер. Дашка еще колдует в своей комнате над новой компьютерной игрой: каникулы же – пусть отведет душу. А мамочка ее уже выключила свет и вытянулась во весь рост на двуспальной кровати. На ней только шерстяные носки (замерзшие за день ступни так и не отогрелись) – и больше ничего. Женщина расслабилась, закрыла глаза, положила длинные ладони на тяжелые груди. В темноте не видна улыбка, слегка коснувшаяся ее губ. Может быть, засыпая, Вита на минутку вспомнила обо мне.

Такие были у меня спокойные и чистые мечты. Появился в моей жизни большой, красивый и приятный на вкус человек – разве это преступление?

Я даже не торопился звонить: наверное, она остается дома и на старый

Новый год: охочие до застолий москвичи его всегда отмечают. Но пятнадцатого января праздничная полоса закончилась – пора напомнить о себе.

Два дня длинных гудков вызвали некоторое беспокойство. Задержалась дома? Ну почему я московский номер у нее не спросил? А ей, может быть, не до меня: мало ли что случается порой!

Дальше – то же самое… Чудовищное ощущение – набирать и набирать номер, зная заранее, что никто не ответит. Уже и ездил я на

Белградскую улицу, чуть свет туда заявился. Понажимал на кодовые кнопки – без толку. Потом пожилая обитательница этого подъезда выводила на прогулку рыжую собачонку, и я, фальшиво-бодрым голосом прокричав: “Доброе утро!” – прошмыгнул в еще не захлопнувшуюся железную дверь. Сам, между прочим, терпеть не могу, когда в мой подъезд проникают таким воровским манером. А, думаю, ладно, пусть на меня милицию натравят: может, менты помогут разузнать, где же гуляют эти длинные ноги с отчаянной головой.

Поднялся на восьмой этаж. Давлю с отчаянной силой на кнопку, слышу, как звонок там, внутри, соловьем разливается: что за мещанство – имитация птичьего пения! В ответ – тишина, и интуиция подсказывает, что уже давно квартира необитаема. Нет, это мазохизм какой-то!

Теперь-то я задним числом понимаю: Витой я ставил заплатку на то место, что стало болеть, когда я тебя от себя оторвал. А теперь и новая ткань закровоточила. Мне уже ничего не надо: только бы убедиться, что куртизанка эта цела, жива… Юридически она в нашем городе нигде не зарегистрирована. Исчезла – и поминай, как звали…

Как звали ее Виточкой и целовали в исступлении…

Конечно, наведался не раз в тот ресторанчик “Лас Торрес” на Невском.

Никакой Виты там не нашел, зато встретил Виталия – шапочного знакомого моего по вагону-ресторану и несостоявшейся деловой затее.

С ним паренек еще помоложе. То-се, говорят, у нас сегодня банная ассамблея, приглашаем! Хорошая компания, девушки очень достойные. А, думаю, в конце концов, я не министр, не генеральный прокурор, если и снимут мою голую задницу скрытой камерой, то по центральному телевидению не покажут, да и по городской программе тоже. К тому же такая шальная мысль посещает: а что, если Вита там окажется? Могу я ее представить голую в обществе голых мужиков? Могу. С печально-высокомерным таким выражением восседает на банной скамье между двумя пузато-волосатыми господами. Большая грудь на всеобщее обозрение, а большая грусть – глубоко внутри.

За углом, на Марата, у Виталия припаркована скромная бежевая

“шкода”. Садимся – и так хорошо катится усталая душа моя по вечерним проспектам. Загородный, Московский, Ленинский… Забрались аж куда-то на улицу Доблести. Никогда там раньше не бывал. На Стойкости бывал, а на Доблести не бывал. Потом еще дальше в проулки заехали. Темнеет.

Что-то типа спортивной базы. А там – гибрид сауны с русской баней, и

Виталиев приятель – умывальников начальник и мочалок командир.

Переодетый в набедренное полотенце, вхожу в своего рода гостиную.