Валерий Попов - Ужас победы

– Смотри-ка – он не крестится! – язвил Кир. – Рука не поднимается?

– Видно, камень в ней держит! – кротко произнес Петр.

– Ну, – произнес я. -…Выходим?

– Не нравится ему.

Дождь разошелся, летел какими-то порывами – словно это Он Сам рыдал.

– Ладно… садись. – Петр отомкнул машину. – Отвезу давай… Надо тебе отдохнуть! Завтра будет круто.

В этом я не уверен.

Мы с трудом ехали по серпантину – вода шла вниз метровым слоем вперемешку с грязью.

– Видно, склон, бля, размыло! – яростно двигая рычагами, бормотал Петро. – Ну удружил! – Не меня ли он имел в виду? Было не ясно.

Парк Переходного Периода смыло начисто!

С трудом доплыли, как подводная лодка, до родной базы. Ворота с трудом открылись: вода вся ушла, грязь густела. Все Духовное

Возрождение залило грязью, даже наш офис: компьютеры и телефоны

– словно из глиняного века. Ретранслятор на склоне сдуло, он валялся, как опрокинутый треножник, тарелушки с него раскатились. Видимо, это означало: хватит!

Радостный МБЧ бегал по офису, голый, покрытый засыхающей глиной.

– Во, в жилу! – радостно вопил он, шлепая себя по голому пузику.

– Грязь-то лечебная! Во сила! – Шлепок, брызги во все стороны. -

Мы тут такое устроим! – Он обмазывал себя всего грязью, даже из остатков волос соорудил рожки. – Ты с нами, надеюсь?

– …Не знаю.

– Ты молоток! – пихнул меня грязной ладошкой. – Так и держи!

Никому не подавайся!

– Я, наоборот, вроде бы всем поддался.

– Вот за это мы и любим тебя! – произнес он строго и стал звонить кому-то по глиняному телефону: – Приезжай, быстро!.. Ты понял? Не пожалеешь, говорю!

Я тоже почувствовал себя гордым. Как правильно говорил великий

Мичурин: “Мы не можем ждать милости от природы. Взять их у нее – наша задача”. Взяли! Вот он, ужас победы!

Петро убыл на глиняной машине, и я поспешил воспользоваться неожиданной свободой, подошел к своему окну… Светелка занята, вероятно?

– Эй! – крикнул я неуверенно.

Выглянул голый (по крайней мере по пояс – точно!) Жоз.

– А…

– Чего там делаете?

– А… – ответил Жоз вяло. – Половой акт ведем.

– А. Ну тогда хорошо.

– Чего хорошего-то? – Жоз зевнул. – Сейчас спустимся.

Они с Соней, оба явно чем-то недовольные, спустились.

– Ну, – сказал я. -…Может быть, больше не увидимся!

– Ушел-таки, сволочь! – улыбнулась Соня.

– Иди отсюда! – сурово рявкнул Жоз.

– Нет, это ты иди! – пихнула его Соня. – Мне еще все это безобразие, – обвела все взглядом, – надо расписать!

– Ну… будь здоров! – Она неожиданно щелкнула меня по совершенно неожиданному месту и, улыбнувшись, ушла наверх.

– Тоже мне… пиардесса! – Жоз страстно глядел ей вслед. -

…Вчера об нее зуб сломал! – вдруг поделился он.

– Замечательно!

– Ладно…

Мы обнялись.

– Погоди! – Вдруг Жоз спохватился: – У меня для тебя подарочек!

Сквозь бои пронес!

Неужто?

Есть Бог! Жоз появился в окне с рулоном в руках.

– Надоел уже мне. Но в степи – им укрывался. Этот продать просил! Вот хрен ему!

Кто “этот”, я не стал уточнять. Поймал рулон.

– Сейчас спущусь к тебе! – пообещал Жоз, но так и не спустился.

Вот и слава богу! Я взял рулон под мышку, сел на мокрую глину и покатил. Глиняный бобслей. Во как кидает!

Навстречу, екая селезенкой, все более покрываясь грязью, скакала

Буква с телемагнатом на спине. Телемагнат кричал по телефону:

– Ну!.. Ну!

Жива Буква, значит! Так я и знал! Обрадовался. Но в ногах телемагната долго она не протянет. Скинет его?!

Скрылись за поворотом – то ли я, то ли она.

Разогнавшись, чуть-чуть только подруливая, въехал на ракетную базу, никто не остановил. Тут тоже все залито – не до меня.

– О! – воскликнул вахтенный, тот самый бледно-рыжий матрос. -

Явился? А мы скучаем за тобой!

– Поглядеть можно? – Я кивнул на трубу.

– Тебе твое семейство? Координаты вроде есть! – пощелкал на компьютере. – Давай.

Я прильнул к окулярам. Опять к чему-то успел. Жена стоит перед синим умывальником, прибитым к высокой сосне, и кто-то ей из-за кадра протягивает руку с письмом… Причем обшлаг какой-то форменный… Почтальоны вроде не в форме у нас?

– Пошире нельзя?

– Сделаем!

Не почтальон это – милиционер! Душа рухнула. Видно, какую-то повестку вручает. Кому? Мне? И там уже поджидают? Или кому-то из них? Что они там натворили?

Жена, как всегда ни о чем плохом не догадываясь, радостно улыбается мильтону… и тот, что интересно, тоже улыбается. Она показывает ему пальцы – мол, извините, мокрые, не могу взять конверт. Встряхивает руками смеясь. С пальцев летят золотые капли. Протягивает наконец руку к письму. Берет. Благодарит радостно – ни о чем таком не догадываясь. Из леса выходит дочка с корзинкой – и тоже улыбается.