Игорь Савельев - Бледный город

– Не, исключено. Вы можете сидеть. Я ложусь.

– Да, я тоже, – вмешался Никита. – Вадя, нам вставать рано…

– Ладно. – Вадим игнорировал. – Скваер, а где тут поблизости еще можно пива купить?

– Дело ваше, конечно. Я бы сейчас на улицу не совался: гопоты всякой полно шастает… Здесь недалеко есть круглосуточный “комок”. Надо, как выйдешь, сразу повернуть налево, а там через дорогу. Дверь оставьте открытой…

– Долго не ходите, – добавил Никита.

– Да мы мигом! – Вадим подобрал футболку, отброшенную так эффектно, метнулся с кухни в комнату, и в следующую минуту оттуда несся его веселый голос: – Скваер, я надену твои носки?..

Через густо захарканный подъезд, в котором в этот час спят даже кошки, – наружу, на волю, на воздух!..

А на улице было темно. Почему-то не работал фонарь, окна, само собой, не горели, и ночь была непроглядной. Мы даже не видим наших героев – мы слышим их голоса. Хлопнула дверь подъезда. Ветер шумит в верхушках деревьев, тревожно…

– О, сирень!

Это голос Насти. Вот у кого зрение как у кошки.

А это затрещали ветки. Видимо, Вадим принял ее слова как руководство к действию. Знаете ли, с нетрезвыми мужчинами вообще лучше того – помалкивать.

– Прелесть какая! – Снова голос Насти, и он полон сарказма. – Он, она, луна. Он лезет на газон и ломает ей сирень…

– Ага – луна. Как же! Хоть бы лампочку паршивую повесили… Ноги тут переломаешь… На, держи!

– Ой, мерси, я так счастлива, так счастлива! – И Настя рассмеялась…

Они шли дальше. Направление ларька угадывалось слабо. В середине двора им встретились тюки гудрона, наваленные так, вероятно, для ремонта крыши, – и хоть что-то было чернее, чем эта ночь.

– Слушай… А ты когда-нибудь находила “счастливые” сиреньки? Ну, у которых пять лепестков?

– Да постоянно нахожу! Не в темноте, конечно…

Вадим усмехнулся:

– А я – никогда, представь себе! Особенно в детстве было обидно. Из сада привозили кучу этой сирени, и все только этим и развлекались: найдут – желание загадают – съедят, найдут – съедят… Жевали постоянно, как коровы. Я ничего не мог найти! Мама меня жалела, собирала “счастливые” цветочки для меня, я их ел… Но это было не то.

– Очень трогательно.

– Видимых примет счастья мне вообще не попадалось! Однажды ночью стою я на балконе. О чем-то думал, наверное. И тут вижу боковым зрением – сверху сорвалась звезда! Я стал судорожно загадывать желание… Мысли заметались… А звезда тем временем пролетела мимо меня, упала на газон и рассыпалась. Понимаешь? Это был окурок! Его бросили с верхних этажей…

– Да вы, молодой человек, просто – лорд Байрон, как я погляжу!

Попрошу не забывать, что мы тут не под луной гуляем… Как справедливо было замечено… А в ларек идем! За “догонкой”.

Они беззлобно посмеялись. Не-ет, Вадим знал, что нужно делать! Ни на что не обижаться и все гадости пропускать мимо ушей – вот то оружие, против которого нет защиты.

– …Но потом-то я много падающих звезд видел. На трассе.

И это, кстати, чистая правда, ибо до Бельгии нам далеко. Это там все автострады залиты ночью светом большим, чем днем. У нас по-другому.

У нас, если ночью ты оказался на трассе, впору впадать в отчаянье: ни души живой, по крайней мере ни огонька в радиусе… Да чего считать километры! В общем, ты один, и только звезды… Огромный купол, не подпорченный нигде земными огнями… Сама вечность, непоколебимая и печальная… Задрав голову на трассе, можно задохнуться, захлебнуться от звезд, что автор и делает, – а потому замолкаю.

…Ночь в городе совсем другая, и дело здесь даже не в электричестве, мегаватты которого мешают увидеть небо вообще. Просто ночной, в глубокой спячке город – зрелище потрясающее и в чем-то абсурдное.

Здесь полно своих картин вечности, печали и безлюдья. Миллионный город: если знать, какой это муравейник днем, то странно видеть потом его вымершие проспекты, дворы-пустыри… И все это в каком-то неземном свете силовых ламп, оттенки фонарей – один неестественнее и мертвее другого.

В чем же абсурд?.. А вы ходили через эти дворы часа в три ночи?

Знаете же: хочется побежать. И дело даже не в каких-то абстрактных

“хулиганах”. Просто в этих мертвых панорамах, под эхо собственных шагов, окруженный своими же тенями, любой способен рехнуться!

Особенно пугает то, что люди вроде как бы есть… Должны быть…

Где-то… Но только сотни темных и темных окон. Бежишь букашкой.

Паранойя? Быть может. И все-таки, все-таки…