Александр Титов - Путники в ночи

Стрижу тем более относился брезгливо: “ни рыба, ни мясо”. Стрижи – сироты увядающего социализма, они никому не нужны, разве что грядущий капитализм возьмет этих полубандитов к себе в услужение.

“Почему же социализм “увядает”? – допытывался я у ветерана революции. – Партсобрания проходят, всюду плакаты, призывы, лозунги, в Москве то и дело съезды, пленумы, конференции. Ученые доказывают, что мы уже социализм построили!”

“Да уж, построили… – ворчал бывший политзек. – Это только на бумаге надои, привесы, тонны чугуна. А вечерами по улицам бродят парни с финками. Они, что ли, будут достраивать этот никому не нужный

“социализм”? Ребята подрастут, выбросят финки, начнут делить имущество, нажитое рабским трудом пятилеток”.

“А Вадим? Он же никогда не ходил с финкой”.

“Тот тем более своего не упустит. Их будет много, таких Вадимов – заколышется, зашелестит долларами новая буржуйская Русь!”

“Ну и пусть жируют на здоровье. В России полно бесхозного добра!”

“Дело не только в собственности. Я, дорогой товарищ пионер, читал

Маркса, но так и не понял, к чему наш главный вождь там клонит.

Вадимы сплотятся, создадут новую капиталистическую идеологию, по которой люди еще сотню лет будут жить по волчьим законам. Они отменят двадцатый век и вычеркнут его из истории. А век, товарищи, был воистину пролетарским – век надежды!”

В тот вечер тощий хулиган скучал, поглядывал на танцующих, поигрывая финкой с наборной ручкой. Когда его вызвали из ДК трое пьяных балбесов, Стриж оживился – хоть что-то сегодня произойдет!

Вадим, крепко пьяный, сказал: выведи какого-нибудь “фраера”, хочется кулаки почесать… Его приятели сонно кивали, покачивались -

“пацаны-колотуны”, кулаки в карманах.

“Сделаем!” – воскликнул Стриж, довольный тем, что “золотая молодежь” нуждается в его услугах. Вернувшись в фойе, подошел к первому попавшемуся десятикласснику, уверяя, что того на улице ждет “краля”.

Парнишка, почуяв неладное, не хотел идти вместе с пьяным Стрижом, мнущим слюнявую папиросу в уголке ухмыляющегося рта.

“Иди, а то перо в бок…” – пригрозил на всякий случай Стриж, продолжая улыбаться, сверкнули железные “фиксы”.

Парень вздохнул, поплелся вслед за Стрижом. Завернули за угол, и

Стриж без всяких разговоров отвесил пацану оплеуху. Из кустов с хрустом выломилась троица, сбила юношу с ног, принялась колотить ногами.

Стрижа оттолкнули в сторону. Тот, видя, что дело оборачивается дурно, протрезвел, крикнул тонким голосом:

“Харэ, кореша! Бить ногами западло!”

Из его кармана выпала финка, ставшая позднее главной уликой. На пластиковой рукоятке было вырезано крупно “С-Т-Р-И-Ж”. Утром на затоптанной траве нашли также недокуренную папиросу “Беломорканал”.

И хотя анализа слюны в те годы делать не умели, Стриж на следствии признался, что папироса его.

В тот злополучный вечер он с трудом оттащил распалившихся хулиганов от скорчившегося на земле паренька.

“Вы что, грохнуть его решили?”

“Да нет, развлеклись маленько… Пойдем, корефан, водку пить, Вадим угощает!”

Вадим вытер остроносую туфлю правой ноги о траву, огляделся по сторонам, велел оттащить стонущего парня в кусты – очухается!

“Зря мы это… – озирался сын военкома. – Лучше бы чувака на дороге отдубасили, а этот хлипкий попался, кони может двинуть…”

“Ни фига ему не сделается, – хмыкнул сын директора молзавода. – Мы часто кого-нибудь метелим, и ничего…”

“У меня отец как-никак Первый! – хрипло бормотал трезвеющий Вадим. -

Люди узнают, как я тут развлекаюсь, в область донесут, отца с работы снимут, из партии исключат!..”

“Нужного человека не снимут…”.

“Идемте к колонке, руки мыть…”.

Стриж, слыша стоны, доносящиеся из кустов, сказал, что надо отнести парня в больницу, подбросить на порог, вроде бы он сам пришел.

Уставшей троице не хотелось тащить избитого через весь поселок, не терпелось залить душу водкой. Сторож местного ресторана мог выдать

Вадиму в долг по “ночной” цене хоть ящик.

Страшный слух по всему райцентру: убили!.. в кустах нашли!..

Отрезвевшая перепуганная троица пробралась тропинками в сарай

Стрижа, где тот ночевал летом.

Поначалу накинулись друг на друга:

“Ты его под дых с носка!..”

“А ты в ему в лицо подошвой…”

“Неужели он все-таки умер?..”

“Что же теперь делать?..”

“Ша, пацаны, умолкли!..”

Бледные лица, дрожащие ладони. Поглядывали то на Стрижа, то на Вадима.