Глеб Шульпяков - Цунами

– …приближение смерти настолько завораживает клиента, что ему нет дела до окружающих. Теперь он как Гулливер в стране лилипутов! И убивать их – все равно что давить тараканов. Скучно и противно…

Иначе мы имели бы колоссальную статистику беспричинных убийств!

– Чего нет, а значит…

– Или вот еще сюжет – знакомятся в самолете два человека.

Он размотал клетчатый шарф.

– Выпивают, разговаривают. И выясняют, что одному не дает развода жена, а другому нет жизни от партнера по бизнесу. Тогда один предлагает двойное убийство – прямо тут, в самолете предлагает.

После бутылки. “Я твою жену, а ты напарника”. Понимаете? Мотивов ноль, без явных улик убийцу не вычислить. Полная безнаказанность, я хочу сказать. Только спланируй как следует – и вперед. Но первый с гневом отказывается: “Я не убийца!” Не прощаясь, они расстаются. А через несколько дней жену первого убивают. У того алиби, но… Тут снова появляется второй. “Как ты мог! – кричит первый. – Я донесу на тебя в полицию!” – “Нет, – улыбается второй. – Не донесешь. Потому что в полиции я скажу, что ты меня нанял. Так что придется тебе выполнять вторую часть договора”. И добропорядочный человек неожиданно становится убийцей.

Он усмехнулся, сплюнул под ноги.

– Это к вопросу о материализации дурных помыслов.

Антракт закончился, гитарка снова затянула песню.

Только вещи соберу я, только выйду за порог – сразу волосы развеет приамурский ветерок…

Мы взяли еще по двести.

“Когда-то я был ученым и писал докторскую диссертацию”.

Он посмотрел исподлобья, проверяя мою реакцию. Не отводя глаз, я кивнул.

“Жили под Москвой, в научном поселке. Сейчас там гонят водку, а когда-то двигали мировую науку. Смешно, правда?”

Криво усмехнулся.

“Смешно и символично”.

“Я теоретик, жена – инженер, сын – подросток. Каждое утро по расписанию в школу, мы по корпусам. На выходных лыжи, теннис.

Шашлыки на дальнем озере с ночевкой. Никакой дачи не нужно, и заказы каждую пятницу. Белки по дорожкам бегают, как в Америке. Вы были в

Америке?”

Я ответил, что нет, не был.

“Великая страна, рекомендую. Не жизнь, а идеальное уравнение – говорю как бывший математик”.

“Разве математик может быть бывшим?” – крикнул я.

“Дело в том, что фундаментальную науку может содержать только империя!” – Он как будто не слышал моих слов.

“Когда Союз рухнул, все пошло к черту. Институт захирел, лаборатория распалась. Академик, тряпка, кинул нас первым. Просто свалил на

Запад, прихватив проекты. Сволочь! Не важно… Тогда все, у кого не было секретности, бежали. Или пересаживались на гранты, что примерно одно и то же. А мы с грифом остались на голодном пайке”.

“Унизительное, недостойное время. Но ведь необходимое, согласитесь!”

“И вдруг жена объявляет, что нашла работу. Первой вступила на путь коммерции именно она. Странно, правда? Хотя я давно заметил, что женщины в момент кризиса мобилизуются быстрее мужчин. Те, наоборот, раскисают. Распускают нюни”.

“У нее со спецшколы остался хороший английский. Она взяла учеников.

Это были в основном дети новых русских. Тех, кто поднимал в районе водочную промышленность. Занимались у нас дома, в большой комнате.

Сидели с учебниками или крутили пленку. Разбирали тексты /Carpet crawlers/. Смешно, правда? Лучшего стимула для подростка не найдешь”.

Он вдруг осекся, спохватился:

“Вы ведь знаете такую группу?”

“И вышло-то все совершенно случайно, вот в чем дело! Один из учеников забыл у нас видеокассету. Его отец приехал за ней. В тот день нас отпустили из лаборатории после обеда, я сидел дома. Сначала не понял, кто звонит снизу. Чего надо? Нашел кассету, спустился.

Сунул в окно иномарки – брезгливо так, с сознанием превосходства. А у самого поджилки тряслись, ей-богу! Я ведь этих новых русских только по телевизору видел. Он говорит: „Вы извините, что мы… что он…” – и на кассету виновато кивает. И я вижу, что человек-то он вроде приличный. „Так неудобно вышло…” В общем, через порнуху я познакомился с будущим шефом”.

“Мы потом долго вспоминали на пьянках эту историю”.

“Работал он в Москве, в банке. Контора расширялась, они набирали людей /с головой/”. Не буду вдаваться в подробности, но уже через неделю меня взяли. Я стал каждый день ездить в Москву. Сначала своим ходом, на автобусе. Потом на машине, которую купили на новые деньги.

И через полгода об институте было забыто”.

“Я полностью окунулся в банковское дело”.