Михаил Анчаров - Козу продам

Но Ефим Палихмахтер хотел кино. Не будем рассказывать, как он это устроил, но он это устроил. И начальcтво, перепуганное эпохой перестройки, решило ему не мешать. А вдруг он действительно то самое новое слово в режиссуре и, главное, в кинематографии, которое ждут и за которое получают премии, так необходимые для критики. То есть, заработала вся кормушка, которая тщательно скрывает, что она — кормушка.

— Учиться тебе надо, Тоня, — недовольно сказал Ефим Палихмахтер, ученый человек.

— А зачем? — спросила Тоня. — Правду жизни я знаю.

— Учиться надо, — твердо сказал Ефим Палихмахтер. — Вот, ты прочла второе действие, а ни черта в нем не поняла.

— Кто? Я? — спросила Тоня.

— Не поняла социальный заряд.

— Ты же не объяснил, а обещал, — сказала Тоня.

— А подтекст? — не поддался Ефим Палихмахтер. — А подтекст?

— А это что? — спросила Тоня.

— О!!! — обрадовался Ефим Палихмахтер. — Подтекст в нашем деле — самая важная вещь.

— Вот ты читаешь сценарий, один другого спрашивает: «Который час?» — это текст. А подтекст может означать что угодно. К примеру: «Жизнь прошла мимо»… Или: «И моя жизнь в искусстве — тоже». Подтекст — великая вещь.

— Это когда врут, что ли? — спросила Тоня.

— Верно, — сказал я, — в моей пьесе никакого подтекста нет, а есть текст. Что сказано, то и есть.

— Ну, как же? — возразил Ефим Палихмахтер. — Подтекст. Подсознательное. Может быть, вы скажете, что и подсознательного нет?

— Подсознательное — это другое, — сказал я. — Тоня, опустите юбку. Вот так. Вот вы припомните, Тоня, — продолжал я настырно. — Разве у вас не было, что вы говорите что-нибудь неожиданное? Чего сами не ожидали? Хотели сказать одно, а сказалось совсем другое. Значит, в вас скопилось что-то, что до сознания еще не дошло. А неожиданно спроси — оно и вылезает, и вы ляпнули.

— Сколько хочешь, — сказала Тоня.

И Ефим Палихмахтер был рад, что обстановка разрядилась. И что хоть насчет подсознательного Тоня не станет спорить. И не будет рубить сук, на котором они вдвоем с ним, Ефимом Палихмахтером, оказались. Благодаря перестройке. В общем, лучше было не шутить. Тоня задумалась, а потом рассказала случай о подсознательном…

«Иду я ночью однажды, — говорит Тоня, — и вдруг из-за кустов какой-то мужик появился и начал тащить меня в кусты. И я со страху забыла кричать: „Помогите!!!“ И кричу: „Ур-ра!!!“ Он испугался, меня бросил, и в другую сторону побежал!»

— Это подсознательное? — спросила она меня.

— А как же… — ответил я. — Это оно и есть.

Так как же все-таки быть с другой цивилизацией? Какая она должна быть? А? Я вас спрашиваю? А? И ответа я не получил. Спрашивать-то было некого. Как это я мог забыть? Кого спрашивать, если они заперлись там, в магазине «на воровство». И все, что может быть придумано, может быть использовано. И все-таки я по своей настырной привычке решил попытаться.

Ведь те, кто привел цивилизацию к магазину, и обдумывают, как дальше быть. То есть, как уворовать? Все то положительное, что будет вновь придумано. А уворовать можно было все. Практически. То есть, как сделать так, чтобы выдумать такое, чтобы выдумкой нельзя было воспользоваться? А ведь всеми выдумками пользуются. И это и есть цивилизация. То есть, как было выдумать такое, чтобы это не выглядело выдумкой. Потому что даже отменой цивилизации можно было воспользоваться. И как-то уворовать плоды этого дела.

Но делать было что-то надо. Это не отменялось. Потому что, если цивилизация дошла до магазина и теперь дрожит от страха: не кончится ли сама цивилизация от одного взрывчика, то вопрос теперь стоит так: «Как отменить такую цивилизацию, при которой основным чувством и стоп-сигналом стало чувство страха перед тем, что могут наступить всеобщие „кранты“, научно выражаясь, и надо было что-то менять». Это ясно, и менять так, чтоб этим нельзя было воспользоваться. Значит, надо было опереться на что-то, что уже открылось. То есть, нечто реальное, которым я мог бы воспользоваться, а вся эта банда, засевшая в магазине, нет, не могла бы.

Ну и как быть? Я ведь не один. У меня семья, сын — их кормить надо. Да, как быть?

Что такое цивилизация? Цивилизация — это когда накопились ценности. Это когда жили-поживали и добра наживали. Но если то, что считалось добром, привело к магазину и все ждут и трясутся, что сама эта цивилизация сама себя отменит при помощи кнопки, неживой кнопки, то надо было эти ценности пересматривать, хочешь не хочешь. То есть, нужна была переоценка ценностей. Все ли ценно в этих ценностях? А может, не все? А может быть, в этих ценностях есть кое-что выдуманное? А что особенного? Ценности пересматривают все время. Вот я сам слышал по радио. Передавали какую-то беседу с ансамблем «Кукуруза». Я и на беседу-то обратил внимание случайно, то есть по-живому, из-за названия ансамбля. Я в то время собирал мнения о кукурузе. Потому что кукуруза была плодом индийской цивилизации, то есть цивилизации, которая доработалась до сытости, не придумав колеса, которым гордилась Европа, но которое привело европейскую цивилизацию к магазину, подсунув Европе колесо, чье-то изобретение. И все обрадовались — какой простой выход! А выход-то привел к магазину, который заперт на воровство. Нет, тут нужно что-то другое…