Григорий Бакланов: Мой генерал

— Одно.

— Но ты можешь достать мне билет? Ты можешь, я знаю. Пойми, мне это очень важно.

Я не привыкла подводить людей.

И все это она будет вспоминать потом, и это тоже будет мучить ее.

— Тогда мы пройдем вместе по твоему билету. Я подам его, и нас никто не посмеет задержать.

Я тихо положил трубку. Сейчас же снова раздался звонок. Телефон звонил долго, настойчиво, я трубку не снимал.

Тане с Юлькой я оставил записку и ушел, пока они не вернулись. Я долго бродил по Москве, потом сидел в Александровском саду, не зная, куда себя деть. Стемнело. В эту пору, да еще в пасмурный день, темнеет рано. До «Палас-отеля» можно было дойти пешком, но я промерз и спустился в метро согреться.

Как всегда, на том же месте стоял молодой парень, рукава засучены до плеч, вместо рук — голые култышки. Кепка лежит у ног. И афганец в камуфляже сидел в инвалидном кресле на колесах. А может — с чеченской войны. А может, и не с войны, просто — в камуфляже военном, чтоб подавали. Но ведь — без ног. Пожилая дама, как говорится, «со следами былой красоты», держала в руке, словно распустившийся бутон, разноцветные молнии, предлагала негромко:

— Молнии всех цветов. Будьте любезны…

И уже у выхода на платформу, но так, что ее почти и видно не было, стояла милая молодая женщина в светлом шерстяном платье, беременная, несмело протягивала ладошку. Я положил в нее десять рублей. Она испуганно, недоуменно взглянула на меня.

А на поверхности Москва сияла вечерними огнями. Сияли богатые витрины магазинов, около них на тротуаре светло, как днем. И два сплошных потока машин во всю ширину проезжей части: один встречно слепил фарами, другой уносил вдаль красные огни. Я уже подходил к отелю, когда черный «мерседес» обогнал меня, огни проплыли по его глянцевой поверхности, и, развернувшись, он стал у подъезда.

Выскочил шофер, открыл и продолжал держать дверцу, и вслед за не знакомым мне представительным господином- молодо, живо — Надя, высокая, в легкой норковой шубке до пят и с непокрытой головой. Как парижанка ранней осенью. Они вдвоем подымались по ступеням, а я пошел дальше, в сторону метро «Белорусская».