Рю Мураками - Экстаз

— Вы договорились встретиться еще раз?

— Да.

— Сделайте это. Это крайне необходимо. Вы выслушаете все, что он скажет, все. Неважно, о чем будет идти речь. Вы поняли? Далее если он заявит, что хочет вашу задницу, или потребует, чтобы вы спустили штаны на Пятой авеню и ползали на карачках. Вы хорошо меня поняли?

— Да, да, — повторил я, как пес, исходя слюной и виляя хвостом. У меня стоял так, что полотенце выпирало клином.

— Займешься своим членом, когда я повешу трубку. Ты понял? Ты запишешь все, что он скажет.

— Да, да, хорошо.

— Я хочу также, чтобы прежде чем увидеться с ним, вы позвонили по номеру, который я вам дам, и встретились с молодым человеком по имени Ган. Это американец японского происхождения, он говорит по-японски. Вы скажете, что вы его друг. Ган прекрасно знает их обоих, его и Рейко.

Я схватился за член, как только она повесила трубку, будто кто-то все это время держал за моей спиной кайло для колки льда; я стал бешено мастурбировать, как загнанный зверь. Сначала я тер себя голой рукой, но вскоре у меня заболел кулак, а я все никак не мог кончить. Я кинулся в ванную за тюбиком «Бэби ойл», но нашел там лишь флаконы с шампунем и пеной для ванны. Ничего не оставалось, как только поплевать на ладонь. Я стоял на коленях перед Кейко Катаокой, горя желанием лизать ей пальцы ног и не получая на это ее разрешения; наконец я разрыдался как младенец. Я тискал свой пенис до тех пор, пока у меня мучительно не заболел кулак, пока мой конец не распалился, как кусок раскаленного добела железа, пока я не почувствовал, что единственное живое место у меня — это головка моего члена. Затем по всему телу пробежали судороги, подобно земляным червям поносного цвета, прошмыгнувшим, извиваясь, по моей коже, и струя спермы вырвалась из меня наконец с такой силой, что перелетела через мою голову. Я тяжело и часто дышал, с трудом переводя дух. Как мне было хорошо! На глаза у меня навернулись слезы. Но мне все еще хотелось, из-за кокаина, мое желание все еще не было утолено, даже после эякуляции.

Я набрал номер, который он мне дал. Ответила какая-та женщина очень приятным голосом. Я сказал, что звоню от Ямамоты.

— Третья категория, не так ли? — сказала она, хихикнув. — Молодая блондинка с очень белой кожей постучит в вашу дверь через полчаса, — прибавила она, прежде чем повесить трубку.

Тридцать минут я кружил по комнате, аккуратно вышагивая по бордюру ковра, как сатир на грани нервного срыва, в смятении мысленно перебирая, что бы мне надеть для встречи с этой молодой блондинкой с очень белой кожей. Я перепробовал все свои рубашки и в конце концов остановился на темно-синих фланелевых брюках и белой сорочке из хлопка. Потом, как раз когда я подумал, что в этом отеле, выходившем на Центральный парк, непременно должен был быть привратник и что, естественно, это не то место, куда свободно пропустили бы проститутку, как раз когда я задался вопросом, как же она сможет проникнуть сюда, в дверь постучали. За дверью стояла хорошенькая женщина в кремовом плаще, накинутом поверх сиреневого костюма, держа через плечо сумку от Луи Виттон.

— Джоанна, — представилась она, улыбаясь. — Миленькая комнатка. — сочла нужным добавить она, конечно же, чтобы сделать мне приятное.

Она держалась очень прямо, как будто позируя перед креслом, которое я наконец кое-как сумел ей предложить.

— Я бы выпила чего-нибудь, — сказала Джоанна.

Я открыл дверцу холодильника и достал маленькую бутылку шампанского.

— Это подойдет?

Джоанна взяла бутылку.

— Это калифорнийское, — сказала она гнусавым голосом, — ну да ладно, сойдет. А вы еще совсем молодой. Такой опрятный. Вы мне нравитесь. — Затем она поднялась и приблизилась ко мне.

— Как вы будете платить? Наличными? Чеком? Кредиткой?

— Наличными, — ответил я.

Она расстегнула две пуговицы моей рубашки, слегка раздвинув полы, затем нагнулась, чтобы поцеловать мне сосок. Она была выше меня по меньшей мере на голову. От нее исходил сильный запах духов. Она стояла совсем рядом, и я заметил, что костюм у нее не шелковый. У нее были острые черты лица: нос, подбородок, уши резко выступали, напоминая собачью морду. Затем Джоанна скрылась в ванной. Десять минут спустя она сидела передо мной, положив ногу на ногу, а я, стоя на коленях, лизал ее ступню, не переставая мусолить свой член. Джоанна мелкими глотками пила шампанское, как будто это был бренди, а затем, когда я все-таки кончил, легонько оттолкнула меня носком, прошептав: