Рю Мураками - Экстаз

— Но в конечном счете в предсказанный момент охотник должен уметь прорвать пространство, забыть все: свои навыки, собственное представление о себе — все, что ему кажется, что он знает о себе. В тот момент, когда он нажимает на спусковой крючок или разжимает пальцы, отпуская стрелу, когда он потрошит дичь или сдирает шкуру с животного, он должен следовать своему инстинкту и позволить увлечь себя собственной агрессивной натуре. То же самое с итальянскими и ирландскими барменами: им не нужно измерять количество джина или водки. Даже для сухого мартини: хоп — немного джина, хоп — немного вермута, они никогда не ошибаются, никогда, даже на каплю. Норико? Вы следите за моими словами?

Норико дрожала все сильнее и сильнее. Она уже готова была упасть на диван и в тот момент, когда она протянула руку, чтобы опереться обо что-нибудь, вдруг почувствовала, что все внутри у нее закружилось. Появилось острое сознание того, чего она, собственно, ожидала, входя в эти апартаменты. Она много чего передумала. Весьма возможно, она ожидала, что бомж станет рассказывать ей все, что с ним было за все это время, пока они не виделись, конечно, они выпили бы чего-нибудь и она понемногу освободилась бы от своего напряжения, позволила бы этому мужчине действовать, он бы обнял ее, нежно приласкал. «Ты знаешь, ты можешь гордиться собой, — сказал бы он ей, — ты права, ты была права, что не соглашалась ни на какие посредственные компромиссы, а ждала меня». Потом он позволил бы ей завладеть его членом, которого она так хотела. Что-нибудь в этом роде. Но шум шагов отвлек ее. Ею овладело одно непреодолимое желание. Любой наркотик, будь то ЛСД, экстази, героин, кокаин или марихуана — не важно, действовал таким образом, что тело начинало требовать удовлетворения, и возникал риск, что объект впадет в истерику, если не осознает, что с ним происходит.

Норико, вы следите за моими словами?

Кейко Катаока пыталась продолжать говорить с ней в той же милой, спокойной манере, хотя не было уже никаких причин думать, что Норико понимает хоть что-нибудь из того, что она ей говорит. Она пыталась толкнуть ее на ложный шаг. Норико же тщетно пыталась найти, на что можно было бы опереться, взгляд ее блуждал в тумане, а на лице застыло выражение маленькой девочки, которую только что отругали.

— Эй, Норико! Я с вами говорю!

Норико приложила ладони к вискам и попыталась подняться. Но не сумела. Глазное яблоко расширилось у нее настолько, что скрыло радужную оболочку, она умоляла, умоляла, чтобы ей дали что-нибудь, скорее!

— Не понимаю, почему ты решила, что тебе так сразу дадут то, чего ты хочешь, — прошептала Кейко Катаока.

Не в привычках садиста пытаться подчинить себе бессознательное существо. Конечно, такие тоже бывают, но если называть человеком всякую тварь, способную ходить на двух ногах, то это будут всего лишь австралопитеки!

— Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? Не хотите прилечь на кровать? Идемте, я вас провожу.

Норико, стеная, согласилась. Она попыталась подняться, оперевшись на Кейко Катаоку, но ее шатнуло в сторону, и стаканы и ведерко из-подо льда полетели со столика на пол. Она с трудом стала вновь подниматься, вся в слезах. Кейко Катаока на этот раз сама подтолкнула ее к столу.

— Нет, вы посмотрите, что вы наделали, Норико! Залили все бумаги, — презрительно воскликнула она.

Она была выше сантиметров на восемь. Норико побледнела. Она взглянула на рассыпанный по полу лед, затем в лицо Кейко Катаоки и поняла, что не может подобрать слов извинения. Губы не слушались ее.

— Ах! Извините меня. Все спуталось. Что же делать? Что я могу сделать?

Слезы уже готовы были брызнуть из глаз. Кейко Катаока влепила ей пощечину.

— Соберите лед!

Бомж улыбался. Норико дрожала, потирая щеку. Она наклонилась, чтобы собрать лед, и повалилась на пол. В этот момент юбка у нее задралась, приоткрыв соблазнительные белые ляжки.

— Собирайте, собирайте, все до одного!

Норико была как ребенок. Она ненавидела себя. Еще пять минут, и она забудет про свой стыд.

— Норико! Вы отдаете себе отчет в том, что натворили? Вы залили папки с очень важными делами и рассыпали лед по этому шикарному паркету!

— Простите, я все соберу, простите меня.

Она разрыдалась, бормоча слова извинения, голос ее зазвучал громче. Кейко Катаока сделала знак мужчине, приглашая его подойти. Он поднял Норико, нежно обняв ее за плечи и запустив пальцы ей в волосы.

— Норико, Кейко моя секретарша. Совершенно естественно, что случившееся ей явно не по нравилось. Я тоже хочу извиниться за нее перед тобой. Но посмотри, у тебя вся юбка промокла. Иди, прими душ. Иди скорее.