Рю Мураками - Экстаз

— Акеми! Акеми! — звал я ее. Она наконец уловила мой голос и попыталась проглотить слюну. Ее влагалище сжалось еще плотнее, будто пытаясь всосать себя, и тут яркая вспышка пронзила мой мозг, погруженный в темную беззвездную зимнюю ночь, вспышка, рассыпавшаяся на тысячи других, подобно электрическому току. заполняющему неоновую лампу: я извергал себя по мере того, как поток света проникал в самые потаенные уголки моего черепа. Минут двадцать нас одолевали спазмы, и все это время я ласкал ее чернильное пятнышко, повторяя:

— Это сокровище, это сокровище.

— Я хочу, чтобы ты выслушал мою историю. Я хочу, чтобы ты выслушал мою историю.

Завязав на бедрах полотенце, Акеми стала набирать номер room-service. Она заказала шампанское и кока-колу, минеральную воду и пиво, яблочный сок и содовую. Первые три для себя, последние — для меня. Парень, который доставил нам заказ, был явно удивлен: «Это все для вас двоих?» — спросил он. Когда он вышел, мы оба рассмеялись, глядя на батарею стаканов, выстроившихся перед рядом бутылок. И так как Акеми смеялась, струйка спермы вытекла, запачкав ей бедра.

— Мне так стыдно, — сказала она, вытираясь, прежде чем начать свою исповедь. — Tы слушаешь, да? Эта история очень важна для меня, правда.

Речь шла об одном эпизоде из ее детства, о том дне, когда она почувствовала сексуальное желание, глядя на океан, повернувшись спиной к холмам, засаженным мандаринами, где цвели еще и каны. Объектом этого желания был некий Дак Дэйкс. Он был контрабасистом в одной рок-группе и носил солнцезащитные очки «Рэй Бэн».

— Я никогда и никому об этом не рассказывала, никогда за все мои тридцать три года, никогда с самого рождения, никогда и никому, даже тому, с кем я была до встречи с тобой.

Затем она рассказала мне о связи, которая была у нее с этим женатым мужчиной. Он был дизайнером, рисовал модели драгоценных украшений и разъезжал на сером «ягуаре». Она до сих пор не понимала, почему он обратил на нее внимание: у него была жена, в прошлом манекенщица, дочь, похожая на мальчика, он носил кожаную куртку, какие можно найти только в Париже и которая была ему к лицу, и он кончал, стоило Акеми вставить ему палец в заднее отверстие. Слушая ее, я не испытывал ни малейшей ревности и улыбался. Я знал, что отныне я больше никогда не почувствую ревности. Потом я подумал об этой женщине, той, которой я должен был перезвонить. Я выполнил ее условие, принял этот наркотик. Я почувствовал, как на спине у меня выступил холодный пот. Зачем эта женщина дала нам наркотик?

Первые лучи солнца уже проникли в комнату, а мы все еще не могли заснуть, сосали, облизывали друг друга, тщетно пытаясь совокупиться еще раз. Когда Акеми, наконец, уснула, я все еще был возбужден. Я стал мастурбировать, но мой член все никак не вставал, и хотя я сжимал его все интенсивнее, я так и не кончил.

На следующий день я не пошел на работу. Аке-ми ушла утром с большими черными кругами под глазами, она поспала всего два часа. «ТЫ мне позвонишь, да? Позвонишь?» — напомнила она мне раз пятьдесят, прежде чем уйти. Потом я проснулся от телефонного звонка уже за полдень, звонили с ресепшн: номер уже нужно было давным-давно освободить. Чувствовал я себя отвратительно. Я снял трубку и набрал номер.

— Да.

— Мое имя Миясита. Это я звонил вам вчера.

— Минутку, — сказала женщина и отошла выключить музыку. Музыка была странная. Нойз, наверное, или что-то берлинское. Я не очень в этом разбирался. В конторе, где я раньше работал, мои сослуживцы, те, что помоложе, не раз пытались приобщить меня к такой музыке, но напрасно.

— Что у вас? Наш знакомый принял вас как подобает?

Вне всякого сомнения, судя по голосу, ей было около тридцати. Голос этот мог принадлежать женщине, уверенной в себе и немного уставшей от жизни. Однако стала бы она в свои тридцать слушать нойз?

— Да, я взял товар и проверил его незамедлительно, вчера вечером.

— А вы времени даром не теряли! Только давайте не будем об этом по телефону, хорошо?

— Да, конечно, я понимаю.

— Итак, как мы поступим? Я могла бы освободиться, когда вам удобно, потому что, полагаю, вас ждет работа, не так ли?

— Вчера я не был на работе и, честно говоря, мы могли бы встретиться сегодня, если хотите.

— Мне очень жаль, но сегодня никак не получится, у меня другие дела. Однако нам надо увидеться как можно быстрее. Завтра, например, вы смогли бы?

Мы назначили встречу на следующий день. В три часа, в кафе отеля люкс в квартале Гинза. Значит, завтра я тоже на работе не появлюсь.