Неджма - Миндаль

— Тихо! Пригнитесь, чтобы вас не заметили!

От того, что я увидела сквозь тростник, у меня аж дыхание перехватило: дюжина мальчишек, наших товарищей по играм, лежали на траве; рука одного ходила туда-сюда между ног другого; глаза были зажмурены, они часто дышали.

Нура оторопела. Я поняла, что зря пришла, не надо мне видеть это зрелище.

— Любишь подглядывать? Ах ты маленькая потаскушка! — сладким голосом прошептал Сайд, глаза его загорелись.

— Но почему они так делают? — спросила Нура в полном недоумении.

— Потому что им охота, а козы не всегда дают, — ответил Хасан, прыснув от смеха.

Мы убежали, хоть мальчишки кричали нам вслед:

— Эй, девчонки! Насмотрелись, теперь платите! Покажите вашу киску! Хоть одним глазком дайте взглянуть! Не жадничайте!

Я припустила со всех ног, Нура — за мной. Разозлившиеся братья бежали за нами через кусты, они догнали бы нас, если бы пастух Азиз не проехал задом, наперед на своем осле, напевая грубым голосом берберские песенки. Сайд и Хасан отстали, поняв, что остались с носом.

— Эй вы, щенки, можете потерпеть, ничего не потеряете! Мы все расскажем Ам Хабибу, таххару! [41] Tahhar — мужчина, совершающий обрезание. Он вам во второй раз обрежет!

Вид мальчиков, ласкающих друг друга, глубоко шокировал меня. Значит, им все равно — что юбку задрать, что гульфик расстегнуть? Я чувствовала себя так, будто меня свергли с трона — до ужаса ненужной.

Я сказала об этом Нуре, а та пристыженно призналась:

— А я-то думала, что только девочки так делают между собой.

— Что-что?

— Ну да! Мы не взяли тебя в игру, потому что боялись, как бы твоя мама нас не застукала. Она ведь такая строгая, ты же знаешь!

— Предательница! Ты за это поплатишься!

— Честное слово, я просто ждала случая, чтобы тебе показать!

— Покажешь мне сейчас же! Пойдем ко мне домой, а я сделаю так, чтобы мама ничего не заподозрила.

Пришли четыре двоюродные сестры, школьные подружки. Мы взяли кукол и стали играть во взрослые гости. Каждая девочка набросила на голову косынку вместо хаик, постучалась в дверь моей комнаты, вошла, поздоровалась, как полагается:

— Как поживаешь, йа лалла? Как поживает хозяин дома? А старшая дочь уже замужем? Да благословит Аллах ваш кров!

Я усадила гостей на циновку перед кроватью, угостила остатками чая и сухим печеньем, которое стянула из маминого шкафа; потом Нура сказала, что дальше мы будем разговаривать под одеялом. Она первая начала прижиматься к Фатиме и другим девочкам, которые последовали ее примеру. Я только смотрела. Нура вскоре отвернулась от своей подружки, чтобы заняться мной. Я сжала колени, но се рука быстро нашла мой бутончик и стала щекотать его под юбкой. Чтобы «отомстить» за волнующие ощущения, которые доставляла мне ее ласка, я немедленно ответила тем же. Не было слышно ни звука, только руки наигрывали яростную мелодию на покорных телах. Мягкое, расслабляющее тепло растекалось по бедрам. Мой бутончик наливался под рукой, которая трудилась над ним, теребя маленькую улитку, прячущуюся на самом верху. Я старалась не замедлять движение пальца, чтобы Нура не переставала закатывать глаза в самозабвении, открыв рот; лоб ее покрылся потом.

Я вновь вспомнила о мальчиках и подумала о том, наслаждаются ли они этой игрой так же, как мы. Рука Нуры ласкала меня, и это было божественно.

Почти на целый год Нурой и мной овладело какое-то исступление — оно заставляло нас прижиматься друг к другу при любой возможности, не только наедине, но и при других девочках. Ее палец стал желанным гостем моего потайного местечка. Я не признавала других рук, кроме ее, — уже верная, уже разборчивая. Иногда, не раздеваясь, только поняв юбки, мы тесно прижимались бедрами, и руки наши были неустанны. Нура стала моей нежной тайной. А я была ее божеством и немного ее собственностью.

Сайд, со своей стороны, продолжал ходить вокруг меня. За несколько дней до отъезда в родное село он пришел ко мне с блестящими глазами и взмолился:

— Я хочу тебя о чем-то попросить.

— Я тебя слушаю!

— Ты увидела то, что я тебе показал.

— Ты это про мальчиков? Ну и что? Вы всего-навсего кучка дегенератов, которых никакая женщина не хочет!

— Может, они и дегенераты, но ты на них таращилась. Ну ладно, я не об этом с тобой хотел поговорить. Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала. Пойдем.

Он побежал по направлению к полям.

— Ты куда? Мама не любит, чтобы я гуляла с мальчиками.

— Это ненадолго.