Тосиюки Фую: Дырявый носок

Эта резолюция, получившая название «Римской декларации», была принята весной 1956 года. Мы с Сугатой тогда учились на втором курсе средней школы высшей ступени. Я до сих пор помню лица школьных товарищей, их сверкающие глаза, когда они собирались, чтобы поговорить об этой резолюции.

Эта резолюция, точно острый нож, перерезала невидимые путы и освободила души для широкого мира.

С тех пор прошло десять лет. Сугате исполнилось двадцать семь – он был младше меня на три года. И не должно быть никаких препятствий к тому, чтобы он, человек, живущий в обществе как полноправный член общества, взял в жены здоровую женщину.

Я отошел от умывальника и побрел в приемную. Перед Сайто в прежней позе, понурившись, сидел мужчина в спецовке. Сайто с удрученным видом глядел в стену, легонько раскачиваясь своим крупным телом. Прикрепленный к стене липкой лентой висел не то какой-то план, не то прошлогодний календарь, напечатанный на рисовой бумаге. Там была фотография – мужчина и женщина под руку на фоне большого здания. Над головой мужчины резко выделялись белые арабские цифры 1965. Сайто вдруг встал и сорвал календарь. Треск рвущейся бумаги оказался неожиданно резким. Мужчина в спецовке вздрогнул и поднял голову. Медленно поднявшись со стула, он склонился перед Сайто в глубоком поклоне и, неуклюже повернувшись, пошел к дивану, где сидели ожидавшие очереди. Я наблюдал за ним, и наши взгляды встретились. Занервничав, он отвел глаза. Я на мгновение почувствовал себя так, словно сделал что-то дурное. Его взгляд был еще мрачнее моего, когда я смотрелся в зеркало. Обеими руками он схватился за спинку дивана, чтобы сделать передышку. Он прошел каких-то пять-шесть шагов, но для этого ему потребовалось столько энергии, сколько нормальному человеку нужно, чтобы преодолеть расстояние в несколько сот метров.

Сайто аккуратно содрал с календаря клейкую ленту и лишь после этого назвал мое имя.

– С ним я закончу быстро, поэтому он пойдет раньше, – объяснил он матери подростка.

– Пожалуйста. – Женщина вежливо кивнула. Я подумал, что ей, наверное, лет сорок. Черты лица у нее, так же как и у сына, были правильные. Мальчик грыз ногти и сплевывал, с губы свисала нитка слюны.

– Есть вакансия в одном коммерческом издательстве. Как, попробуете наведаться к ним? – сев на место, сразу же перешел к делу Сайто.

– Что за работа?

– Это газета, вестник консервной промышленности, издательство «Хинодэ». Им нужен сотрудник. Раньше я уже порекомендовал одного – без руки, так теперь он работник хоть куда, прямо не нахвалятся. Я подумал, может, и вы справитесь?

– Да, конечно, – с воодушевлением сказал я. Мне показалось, что вокруг стало светлее.

– Так что, прямо сейчас и пойдете?

– Да. – Я ответил с готовностью, точно ученик учителю.

Сайто достал карточку, на которой было что-то напечатано. Там был воспроизведен план местоположения фирмы. Карточка была величиной с почтовую открытку. На ней вписывались данные об ищущем работу. Наниматель, написав свое решение – согласие или отказ, вновь отсылал открытку в Бюро по трудоустройству.

– Ну что, позвоним туда? – Передав мне карточку, Сайто взялся за телефонную трубку. Когда его соединили, он попросил к телефону какого-то Киёмидзу.

– Алло, алло… Да… Спасибо, получил огромное удовольствие…

Сайто мельком взглянул на меня и повернулся на вертящемся стуле. Передо мной оказалась широкая спина в коричневом пиджаке и мощный затылок. Некоторое время шел частный разговор – о ребенке, поправившемся после простуды, о том, как ухаживать за «бонсай», карликовым садом…

– Кстати, у вас все еще есть вакансия? – Разговор наконец коснулся главного, и Сайто снова повернулся на стуле, очутившись лицом ко мне.

– Да-да. Руки… не в порядке. У нас ведь есть пример – Ямада. По крайней мере поговорите с ним…

Киёмидзу, видимо, начал что-то спрашивать, так как Сайто только коротко отвечал «да» и «нет».

– Нет, испытания не было, но он полон энтузиазма… Да, если так, то на том и порешим.

Продолжая говорить, Сайто время от времени бросал на меня заговорщический взгляд.

– Да, здесь. Самоуверенно ухмыляется, – Сайто послал мне улыбку. Я ответил ему сердитым взглядом. У меня вовсе не было настроения улыбаться, – не было и причин для самоуверенности. Может, я и выглядел улыбающимся, но это только из-за шрама на лице. – В таком случае всего хорошего… Кланяюсь. – Сайто положил трубку.

– Насчет жалованья… Во время испытательного срока придется довольствоваться двадцатью тысячами. Пока с этим придется примириться.