Евгений ЧеширКо - Закрайсветовские хроники. Рассказы

– Бог. Кажется, вы меня так называете, – будничным тоном ответил мужчина. – Вы только что нарисовали мой портрет, я вам заплатил, теперь хотелось бы забрать работу. Я могу это сделать?

Художник замер на несколько секунд. В его глазах отражались все эмоции, которые кучной стаей пролетали в его голове. Удивление сменилось недоверием, недоверие – интересом, интерес – восторгом.

– Как же я сразу вас не узнал? – прошептал мастер. – Конечно же… Конечно же, это вы!

Рухнув на колени, он схватил Бога за лацкан пиджака.

– Тише, тише, – мужчина попытался приподнять мастера. – Встаньте уже, в самом деле! Что за театральное представление?

Только через несколько минут возни ему все-таки удалось поставить художника на ноги.

– Успокойтесь, пожалуйста. И отпустите уже меня! Я забираю портрет. Хотите, я заплачу вам еще?

– Заплатите? – закричал мастер и ринулся к мольберту. – Нет! Конечно же, нет! Мне заплатят люди! Они отдадут мне все золото мира, ведь я только что создал величайшую икону в истории! Я рисовал ее с натуры! Сам Бог позировал мне! Не-е-ет! Я не отдам вам ее!

– Но я уже заплатил вам за нее, – возмутился Бог. – Отдайте мне мой портрет!

– Заберите! Возьмите свои деньги обратно! Мне не нужны эти бумажки! Мне заплатят в тысячи, в миллиарды раз больше! – с этими словами художник бросил купюры мужчине под ноги и двумя руками вцепился в мольберт.

– Да что же это такое, – развел руками мужчина. – Каждый раз одно и то же… Ну не отбирать же мне его у вас силой, в самом деле?

– Я не отдам вам ее! – взвизгнул мастер. – Это икона! Самая великая икона, которую только видело человечество!

Мужчина вздохнул и присел на стул.

– Это не икона, это просто портрет, – по словам произнес он. – К тому же, вам никто не поверит, что на ней изображен я. В том смысле, что… Ну, вы понимаете. Никто не поверит в то, что на картине действительно Бог.

Безумный взгляд художника бегал по лицу мужчины.

– Ладно, – поняв, что так убедить художника не получится, произнес Бог, – если вы не хотите продать мне мой портрет, то я предлагаю вам обмен. Честный обмен.

– Какой? – охрипшим голосом проговорил художник, не отпуская мольберт.

– Я думаю, что вы осознаете тот факт, что вы только что изобразили на холсте всего лишь одно из моих обличий, коих у меня сотни и тысячи. Я готов обменять это изображение на настоящую икону. Ту, на которой изображен я, но не в одном, а сразу во всех своих ипостасях. Как вам такое предложение?

– У вас есть такая икона? – дрожащим голосом переспросил мастер.

– Да.

– И вы готовы мне ее отдать?

– Не отдать, а обменять на свой портрет, – терпеливо ответил Бог.

– Но… Но вы сказали, что люди не поверят мне. Они точно так же не поверят и в подлинность вашей иконы.

– Если у этих людей будет хоть капля логики в голове, то они поверят вам на слово, только лишь взглянув на нее.

Художник на некоторое время замолчал, пытаясь осознать услышанное. Дрожащие пальцы елозили по мольберту, а взгляд бегал по пыльному полу.

– Вы… Вы меня не обманете? – прошептал он.

Мужчина покачал головой и снова запустил руку во внутренний карман пиджака. Через секунду он вытащил оттуда небольшой прямоугольный предмет, завернутый в светлую ткань.

– Вот она. Икона, в которой можно увидеть меня. Во всех возможных моих обличиях. Берете?

Секунду помедлив, художник вытер выступившие на лбу капельки пота и часто закивал.

– Вот и отлично, – улыбнулся Бог. – Сверните холст, пожалуйста.

Дверь мастерской захлопнулась. Художник, оставшись в одиночестве, медленно сел на стул и положил икону на колени.

– Господи, я не могу поверить в то, что сейчас произойдет, – выдохнул он. – Икона, которую мне дал сам Бог!..

Аккуратно сняв с нее последний слой ткани, мастер зажмурился и, резко выдохнув, открыл глаза. Первые несколько секунд его лицо все еще оставалось счастливым и одухотворенным. Затем оно медленно покраснело, жилки на лбу вздулись, а глаза налились кровью. Гримаса отчаяния, разочарования и злости обезобразила его лицо.

– Мошенник! – выкрикнул он и, размахнувшись, бросил икону об пол.

Зеркало, ударившись об бетонный пол, разлетелось в разные стороны маленькими осколками, напоследок озарив комнату десятком солнечных зайчиков.

Снайпер медленно приподнял голову над пыльным бетонным полом полуразрушенной многоэтажки и прильнул к оптическому прицелу. Первый этаж… Чисто. Второй… Чисто. Стоп! Второй этаж, второе окно слева. Кажется, кто-то мелькнул… Может, показалось? Вроде бы тихо. Открыв левый глаз, он принялся наблюдать за этажом, не отводя правый глаз от окуляра. Да нет, точно что-то было. Вот! Теперь в третьем! Ну, точно… Ты смотри, даже не прячется! Совсем, что ли, дурак?