Рэй Брэдбери: Разговор в ночи

— Ну, случается у тебя, скажем, такое: ты в поздний час, вечером или ночью, лежишь в постели без сна, а тебя одолевают грезы, до того настойчивые, что от них душа рвется из тела, словно кто-то дергает длинное белое полотнище, вывешенное из окна? Когда чего-то хочется так сильно, что душа расстается с телом и летит вдогонку за желанием, да еще с невообразимой скоростью?

— Вообще-то… да. Случается!

— Мальчишкам это знакомо, да и взрослым тоже. Я, например, в двенадцать лет зачитывался романами Берроуза про Марс. [1] Берроуз , Эдгар Раис (1875-1950) — американский фантаст, родился, как и Рэй Брэдбери, в штате Иллинойс. Первый роман марсианского цикла, «Под лунами Марса», опубликовал в 1912 г. в журнале «All-Story Magazine» под псевдонимом Норман Бин; книжная публикация, уже под собственным именем автора, была озаглавлена «Принцесса Марса» (1917). В них Джон Картер вставал под звездами, воздев руки к Марсу, и просил о перелете. Тогда Марс забирал у него душу, выдергивал его, как больной зуб, из обычной жизни, перебрасывал через космос и опускал среди мертвых марсианских морей. Мальчишки, мужчины — они такие.

— А девчонки и женщины?

— Они просто грезят. И тогда призраки вырываются на свободу. Ожившие призраки. Ожившие надежды. Ожившие влечения.

— Это они зимними ночами приходят на лужайку?

— Можно и так сказать.

— Выходит, я призрак?

— Да, призрак-желание — такое сильное, что оно тебя убивает, но никак не убьет, сотрясает и разве что не сокрушает.

— А кто же ты?

— Наверно, призрак-ответ.

— Призрак-ответ. Ну и ну!

— Сама посуди. Не успела ты задать вопрос — у меня уже готов ответ.

— Вот и отвечай!

— Хорошо, слушай, девочка-женщина. Время ожидания почти прошло. Время отчаяния вот-вот закончится. Скоро, теперь уже совсем скоро, тебя позовет какой-то голос, и когда ты явишься — в двух лицах: призрак-желание и покинутое им тело — перед тобой будет стоять парень, которому придется впору тот голос.

— Умоляю, не говори о том, чему не бывать! — воскликнула она дрогнувшим голосом. У нее на глазах опять блеснули слезы. Она полузакрыла лицо руками, словно защищаясь.

— Я тебя дразнить не собираюсь. Мое дело — ответить, вот и все.

Городские куранты в очередной раз пробили в ночи.

— Поздно уже, — сказала она.

— Очень поздно. Тебе пора.

— Больше ничего не скажешь?

— А тебе больше ничего и не нужно.

Замерло последнее эхо огромных башенных часов.

— Как удивительно, — прошептала она. — Призрак-вопрос, призрак-ответ.

— Славные призраки, лучше не бывает, верно?

— Мне не встречались. Мы с тобой — близнецы.

— Куда ближе, чем ты думаешь.

Сделав шаг, она посмотрела вниз и радостно ахнула:

— Ты видишь? Видишь? Я могу двигаться!

— Вижу.

— Как ты там сказал: мальчишки совершают ночные вылазки, могут отмахать не одну милю.

— Да, так и есть.

— Если я сейчас вернусь к себе, то все равно не усну. Меня тоже тянет совершить вылазку.

— Тогда не медли, — сказал он тихо.

— А куда идти?

— Ну… — протянул он и внезапно нашел ответ. Теперь он твердо знал, куда ее направить, и вдруг разозлился на себя самого за такое всезнайство, а в придачу и на нее — за этот вопрос. Горло сжала ревность. Ему захотелось припустить по улице, добежать до дома, где в другие времена жил некий человек, разбить окно, поджечь крышу. Что же будет, что будет, если и вправду так поступить?

— В какую сторону? — спросила она, не дождавшись ответа.

Теперь, подумал он, придется сказать. Делать нечего.

Если не сказать, то ты, мстительный идиот, никогда не появишься на свет.

У него вырвался неистовый смех, что вобрал в себя целую ночь, и вечность, и безумные мысли.

— Стало быть, хочешь узнать дорогу? — переспросил он, поразмыслив.

— Непременно!

Он кивнул.

— До угла, направо четыре квартала, потом налево.

Она быстро повторила.

— Какой там адрес?

— Грин-Парк, дом одиннадцать.

— Вот спасибо! — Она поднялась на пару ступенек и вдруг пришла в замешательство, беспомощно обхватив ладонями шею. Губы задрожали. — Странно как-то получается. Не хочу уходить.

— Почему?

— Да потому… Вдруг я тебя больше не увижу?

— Увидишь. Через три года.

— Это точно?

— Я буду не таким, как сейчас. Но это буду я. И ты уже никогда меня ни с кем не перепутаешь.

— Ну, тогда мне легче. Между прочим, твое лицо мне знакомо. Откуда-то я тебя знаю, и очень хорошо.

Оглядываясь на него, она стала медленно подниматься по лестнице, а он все так же стоял у крыльца.