Эльчин Сафарли - Я вернусь…

…Боится услышать песню ветра. В нем звуки прошлых проступков, материнской тревоги, расколотого единства. Стоит задуть ветру, как она затыкает уши берушами. Не хочет слышать того, от чего ушла не по собственной воле. Скучает по сыну, большеглазому малышу с обезоруживающе чистым взглядом, который, хочется верить, никогда не помутнеет от жизни… Ветер отзывается в ее сознании задорным детским смехом. Вместе с белоснежной нежностью будоражит в сердце тоску. В такие мгновения ей хочется уничтожить себя. Обматерить, избить, искалечить. «Какая ты мать, если оставила ребенка на пожилую женщину, а сама смылась черт знает куда?!.»

Разум начинает объясняться перед совестью. «…Уехала в Стамбул не от хорошей жизни. Должна заработать денег, чтобы поставить сына на ноги». Находится не в том положении, чтобы отказываться от работы. Пусть грязной, но, главное, хорошо оплачиваемой…

Она не выбирала себе судьбу. Никогда ни на кого не надеялась, кроме себя. Особенно на представителей сильного пола. «Конечно, не все мужики козлы, но большинство точно. Принцев расхватали еще в сказках, остальные либо спились, либо переженились… Мне с юности не везло на кавалеров. Попадались конченые идиоты или жуткие уроды. Да и я особо не обольщалась на свой счет. Внешностью Боженька не наградил. Носатая выдра с выдающимися бедрами и кривыми ногами. Одним словом, ничего особенного!.. Всего один раз улыбнулась удача – подцепила красавца Леху на дне рождения подруги, от него и забеременела. Сначала хотела на аборт пойти. А потом подумала: если рожу ребенка, хоть что-нибудь правильное сделаю в жизни… Вот так Ванюша появился на свет. Сейчас понимаю, что этот карапуз моя самая большая удача».

По уик-эндам наведывается в детские магазины. Пополняет количество подарков для сына, которые «скоро, совсем скоро довезу ему». Кубики-мякиши с рожицами Шрека, радиоуправляемый пиратский парусник, машинки из серии Street Racer, мини-конструкторы Lego Creator, наборы цветных карандашей, раскрасок и пазлов. «Так успокаиваюсь. Мне кажется, будто этими покупками искупаю свои материнские грехи. Знаю, что обманываю себя. Но ложь порою спасает…»

Двадцатого числа каждого месяца спешит в ближайшее отделение банка. Пересылает через Western Union часть зарплаты в Калининград. Матери-пенсионерке и пятилетнему сынишке. «Верите, я научилась молиться. А что еще делать, когда оставляешь дитя больной женщине на другом конце света? Впрочем, я хоть спокойна, что за сыном присматривает не чужой человек. Все-таки бабушка… Звоню к ним часто. Ванюша поднимает трубку и первым делом спрашивает: "Мам, ты когда приедешь? Мне в сентябре в школу. Все на первый звонок пойдут с мамами… " А я реву на этом конце провода и причитаю: "Скоро, сынок, скоро… " Возненавидела слово „скоро“»…

…Лада, 36 лет. Живет этажом ниже, в однокомнатной квартире с сиреневыми стенами. Ухаживает за парализованной старушкой, украинкой из Донецка. Дочь Оксаны Захаровны, вышедшая замуж за турка и ныне руководящая сетью стамбульских ресторанов, привезла Ладу с собой из Калининграда. Специально для того, чтобы та ухаживала за слегшей матерью.

«…Сучка, с жиру бесится. Совсем не интересуется родительницей. Снимает для нас однушку, раз в месяц посылает с шофером деньги, продукты, лекарства, и всё. Ни разу не позвонила, не зашла. Уже третий год мудохаюсь с Оксаной Захаровной. Бедняжка мучается, по дочери скучает, но просит не звонить ей, мол, Леночка деньги зарабатывает, вся в делах, не беспокой попусту… Когда Лена нанимала меня в сиделки, строго-настрого запретила звонить ей. „Зарплату будешь получать без опозданий… Единственное условие: не смей тревожить меня. Если что случится, обращайся через шофера“. Вот так и живем. Оксана Захаровна скучает по единственной дочери, а я по единственному сыну…»

Временами Лада забегает к нам. Поболтать, покурить, обсудить российские новости. «Я здесь почти ни с кем не общаюсь. Вы моя отдушина…» У Лады тонкие губы с бледно-розовым отливом, короткая стрижка, плохо обесцвеченные волосы. Близко посаженные зелено-голубые глаза. Маленький рост, возрастная полнота, легкая сутулость. Ненавидит Стамбул. Приехала в город контрастов, гонимая нуждой. Предложили работу, пришлось согласиться.

«Здесь, на Востоке, понимаю, что значит быть чужой. Здесь ощущаю себя до ужаса одинокой. Все-таки родина есть родина. Знакомые, соседи, родственники. Да элементарно, народ говорит на понятном тебе языке… Конечно, Стамбул бесконечно красив. Этого не отнимешь. Однако Калининград все равно лучшее место на земле. Во всяком случае для меня»…