Кирилл Чистяков - Фаза Урана

…В дни рожденья Ф., в середине сентября, мы классом приезжали к нему в гости, на окраину. Эти праздники навсегда запомнились мне белыми накрахмаленными рубашками, необычайно вкусными тортами с голубой глазурью, нескончаемым бегом под музыку вокруг стульев, опасными играми в окрестностях дома – микрорайон тогда еще не успели возвести, и на месте сегодняшних многоэтажек зияли котлованы фундаментов, торчали сваи железобетона, высились, похожие на богомолов, краны. На стройке, несмотря на протесты родителей Ф., мы играли в прятки и догонялки, перепрыгивали арматуру, воровали синтетический каучук. Каучуковой колбасой я любил тогда обматывать шею, изображая, что меня душит анаконда. Змеи мне нравились всегда.

В последний раз мы праздновали день рождения Ф. в седьмом классе. К тому времени многоэтажки уже успели выстроить наполовину – это придало нашим забавам значительно больший размах. В лабиринтах типовых проектов мы разыграли целое сражение, играя в войну. В тот день сквозь бойницы окон солнце пекло по-летнему жарко. Смех эхом отражался в бетоне, как зашифрованный код. Пахло оконной замазкой и рубероидом. Нас обступали драконы-экскаваторы, окружали злобные тролли-прорабы. Меня трижды убивали, порвали брюки, но я все равно победил. Это был последний дегский день рождения, последний день рождения со съеденным тортом…

…В том же году мать Ф. опасно заболела – врачи обнаружили у нее патологию крови, с работы она уволилась. Собирать гостей она больше не могла Ла и игры наши переменились – теперь нас одолевал зуд полового созревания. Неожиданно в мире обнаружились вещи, способные заинтересовать куда больше, чем синтетический каучук или оконная замазка…

...В следующий раз в гости к Ф. я попал только в одиннадцатом классе. Мать Ф. взялась готовить меня к вступительным экзаменам в университет. С тех пор, когда я видел ее в последний раз, она очень постарела. Отец Ф. осунулся, замкнулся в себе – его лабораторию закрыли за ненадобностью, зарплату начислять перестали. Из института ему пришлось уйти. Он старался подрабатывать: подался в таксисты, парковался на своей «Волге» у железнодорожной станции. Потом продал машину и пытался разводить на чердаке хорьков, но те не желали размножаться, а только дохли один за другим от непонятной напасти. После провальной затеи с хорьками, отца Ф. окончательно покинуло стремление к успеху. Его сумрачной, полуребяческой страстью с гало коллекционирование моделей самолетов. Часто на их покупку он тратил последние деньги. Жена ругала его.

На какие средства они существовали – не знаю. Кое-что присылала из-за границы сестра Ф. У Ф. была старшая сестра, которую, впрочем, я воочию так никогда и не увидел (она училась в другой школе, во время дней рождений всегда уходила к подругам, а в Америку уехала, выйдя замуж за иностранца где-то за год до того, как я стал готовиться в университет). Присылаемые ею толстые письма – почти бандероли, сплошь обклеенные марками, напоминали набитые пухом лоскутные одеяла. Из их внутренностей обильно высыпались цветные, диковинные в ту пору, кодаковские снимки. На них сестра Ф. обычно стояла в обнимку с мужем на фоне соснового леса или на веранде двухэтажного коттеджа. Также прилагались фотографии двух собак-сенбернаров и четырехприводного джипа «Черроки». Судя по снимкам, муж, гораздо старше ее, был индейцем. Его добродушное монголоидное лицо всегда озаряла не свойственная его расе улыбка. На голове у него была неизменно нахлобучена кепка с надписью «Tпmberwoolfs». Они жили в штате Миннесота, и детей у них не было.

Мои занятия математикой происходили трудно, обделенный от природы склонностью к точным наукам, я расстраивал и без того расшатанную нервную систему матери Ф. Иногда, если я допускал глупую оплошность, она срывалась и повышала голос. В такие моменты из своей комнаты появлялся Ф., успокаивал мать и пытался самостоятельно объяснить мне мои ошибки.

После занятий мы с Ф. частенько вместе выходили на улицу. К тому времени район сдали в эксплуатацию, дома заселялись. Не проходило и дня, чтобы к какому-нибудь из подъездов не подкатывал грузовик, забитый утварью и скарбом. Появившиеся вдруг соседи не вызывали у Ф. любопытства. Знакомств он не заводил, относился к новоселам лишь как к досадному стечению обстоятельств – царивший вокруг хаос метаморфоз не затрагивал его души. Ф. собирался уезжать из города и поступать на программиста. В его голове обитали нолики и единички.