Святослав Иванов - Подозрительные предметы

Сели вшестером на пятом-шестом ряду огромной аудитории: достаточно далеко, чтобы перебрасываться репликами шёпотом, достаточно близко, чтобы хорошо разбирать, что говорит лектор. Рассмеялись над пошлой шуткой; пара страшных девочек со второго ряда оглянулись почти гневно – и от этого стало ещё смешнее.

Подруги Тины сидели слева от неё, самая левая из них сидела совсем у центрального прохода. Кроме них никого на ряду не было – и справа от Тины был целый пустой ряд. «Кто-то ведь сядет». Вообще в аудитории было довольно мало людей.

Смешной мужичок лет под шестьдесят начал многозначительную лекцию о Толстом: кажется, ни о чём другом он в этом семестре и не рассказывал. Он то и дело сбивался на противопоставление духовного материальному: в роли духовного выступал, собственно, Толстой, материальное он пренебрежительно обозначал словом «майонез». Каждый раз, когда упоминался майонез, по аудитории проходил лёгкий смешок, а лектор глядел на студентов с нарочитой ироничной снисходительностью.

Через двадцать минут к Тине подсел тот, кого она хотела видеть в последнюю очередь – однокурсник Кирилл, с которым она однажды неосмотрительно «зажгла» на университетской вечеринке. Ничего особенного между ними в тот вечер не было, но с тех пор Кирилл время от времени обозначал претензии на её внимание. Принялся трещать:

– Слышала, что Макаренко с Амбарцумяном сделали? Это просто пиздец! Я так угорал, это ж надо! Как у тебя вообще-то дела? С личной жизнью как? Какие планы на лето? Я тут одну историю слышал…

Тина отвечала междометиями. Кирилл вдруг перешёл с шёпота на тихий, но вполне отчётливый бас, не переставая, впрочем, нависать у неё прямо над ухом. Тина пыталась усмирить его, но тот, видимо, поймал какой-то особый кураж. Лектор давно приметил Кирилла; теперь ему надоело:

– Молодой человек! – возопил он, – Прекратите болтать! То, что вы не услышите эту лекцию – целиком на вашей ответственности. А вот то, что её не услышит ваша собеседница, будет уже моей виной. Она хотя бы что-то записывает, а вы сюда явно не за этим пришли.

Перед Тиной на столе лежала раскрытая тетрадь с заголовком «Анна Каренина» на пустой странице. В ответ на обвинение преподавателя Кирилл заткнулся и даже немного отодвинулся от Тины, будто бы это она была виновата. Преподаватель кивнул и обратился на этот раз к самой Тине:

– А вам, девушка, обязательно надо прислушаться ко мне, а не к нему. Если вы не хотите закончить как главная героиня романа Толстого.

Женские голоса огласили смехом аудиторию. Тина же заткнула уши наушниками и принялась чертить на тетрадном листе какую-то абстракцию.

По кочкам разбитого асфальта, по рекам тающего пломбира перебежками и прыжками они добрались до уютного суши-бара. Не удержавшись, Тина достала из чьей-то пачки сигарету и зажгла её. Хорошо.

Сидели вчетвером: Тина, Маша Сахарова, Лана, начинающий искусствовед в толстовке «I❤ROME», и маленькая Оля, смешливая сокурсница, мечтающая стать преподавателем литературы.

Обсуждали политическую обстановку. Оля предсказуемо верещала об ужасной, невыносимой власти. Загнивающие детские сады, сфальсифицированные выборы, скотские выражения лиц.

Тина вспылила.

– Слушай, ты не обижайся, но я всё время слышу: власти то, власти сё. Как будто они одни плохо работают и нарушают закон. К тебе это не относится, но все эти критики – сами такие же жулики и воры, только не знают этого. Те же депутаты – тратят бюджетные деньги на озеленение – людям ведь пофигу? Всё затопчут, засрут через месяц! Детские площадки те же – это что, депутаты на них слово «хуй» пишут? Или, может, министры? Я так предлагаю: давайте сначала не будем мусорить в лесах и покупать права, а потом уже будем от власти чего-то требовать.

– Нет, ты не понимаешь, – отвечала Оля, – Это же всё звенья одной грёбаной цепи! Скоты во власти – скоты в народе. Пока людям не вернут угнанную у них страну, никто не станет сознательным и цивилизованным. Так и останемся в каменном веке.

– Ладно, хватит – «мы» и «мы»… Ты мне прямо скажи: лично ты нарушаешь закон?

Аня подумала, склонив голову, затем резко взглянула Тине в глаза.

– Нет, не нарушаю.

– Ты просто не знаешь об этом! Я могу честно сказать: нарушаю, и ничего с этим не поделаешь. Хотя я стараюсь внутренне измениться к лучшему, и все должны стараться. Тогда всё получится.

Подруги поддержали Тину, Оля молчаливо капитулировала.

– Вообще, ненавижу все эти споры о политике, – как бы примирительно сказала Лана, – каждый раз собираются выдающиеся специалисты и начинают спорить. Как будто всё это вообще что-то значит!