Адам лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситауции, которая представлялась ему крайне неловкой, и наконец сказал:
– Может быть, вы и ваш, хм, коллега присоединитесь к нам, мистер Джонсон?
До Джона только сейчас дошло, что он стоит у всех на виду, в ресторане, окруженный людьми, настроенными поесть и посплетничать. Джон вдруг понял, что место, в котором он сейчас находится, прямо противоположно тому, где бы ему хотелось оказаться.
– Я… – пробормотал он.
– И что? – Сьюзен участливо взглянула на него.
– Я действительно хотел бы уйти отсюда… Может, пойдешь вместе со мной… ну, не знаю… прогуляться? Как ты?
Сьюзен встала, поймав удивленный и растерянный взгляд Адама.
– Я тебе потом перезвоню, Адам.
Обслуживающий персонал суетился вокруг, затем несколько минут длился эпизод, который вполне можно было бы вырезать, и вот уже Джон и Сьюзен выбрались на Норт-Робертсон бульвар и очутились среди спящих «саабов» и «ауди», в слепящем солнечном свете, от которого в глазах у них запузырился имбирный эль.
– Тебе удобно в таких туфлях? – спросил Джон.
– В этих? Да я могла бы на Альпы взобраться в таких тапочках, – улыбнулась Сьюзен. – Ни один мужчина никогда у меня такого не спрашивал.
– Похожи на итальянские.
– Я купила их в Риме в 1988 году, и они ни разу меня не подвели.
– В Риме? А что ты делала в Риме?
– Снималась в телерекламе соуса для спагетти. Может, видел. Ее крутили тысячу лет. Они потратили кучу денег, чтобы отвезти всех в Рим, а снимали все равно в павильоне, да еще реквизит был весь дрянной итальянский, так что получилось, будто съемки проходили в Нью-Джерси.
– Вот вам киношная экономика.
– Это был не первый мой опыт, но, пожалуй, один из самых странных. А тебе никогда не приходилось заниматься рекламой?
– Нет, я начинал прямо с художественных.
– Реклама – вообще странная штука. Ты можешь годами довольно успешно сниматься в еженедельных телесериалах, и никто про тебя даже не вспомнит, но достаточно появиться в три часа дня в какой-нибудь жуткой рекламе соуса, как люди тут же начнут обрывать твой телефон и вопить: «Я только что видел вас по телевизору!»
Мимо прошел почтальон, и, когда он уже обогнал Джона и Сьюзен, они, не сговариваясь, попытались повторить его размашистую походку, после чего состроили друг другу гримасы.
– Надо отдать ему должное, – сказала Сьюзен, – несмотря на возраст, он неплохо справляется.
– А мне сколько бы ты дала? – спросил Джон.
Сьюзен посмотрела на него:
– Лет сорок. А почему ты спрашиваешь?
– Значит, я выгляжу на сорок?
– Но это же хорошо. Если тебе не сорок, то тогда ты накопил мудрости больше, чем, скажем, бывает в тридцать пять. Это красит мужчину.
– Мне тридцать семь.
– Ты так и не сказал мне, почему спросил.
– Потому что, – ответил Джон, – когда я думаю о том, сколько мне лет, я говорю себе: «Эй, Джон Джонсон, все чувства, какие только можно, ты испытал, и с этого момента будут лишь повторения». Это пугает меня до смерти. Тебе такое никогда не приходило в голову?
– Видишь ли, Джон, жизнь не раз подбрасывала мне такие сюрпризы, что подобные вопросы меня мало волнуют. Но я думаю об этом. Каждый день, правда. – Она посмотрела на него. – Ты можешь не поверить, но сегодня мне исполняется двадцать восемь.
Джон просиял:
– С днем рождения, Сьюзен!
Утрированно изображая дружеский сердечный порыв, Джон потряс руку Сьюзен и с наслаждением ощутил прохладу ее ладони, как будто на ожог, о котором он и не подозревал, наложили целебную мазь.
Непривычно и ново было идти пешком по городу, сквозь который до этого им приходилось только мчаться в металлических капсулах с кондиционированным воздухом, и новизна эта придавала прогулке нечто неземное. Они слышали, как переключаются скорости машин, стремящихся к центру Беверли. До них доносились голоса птиц и шуршание веток. Джон чувствовал себя молодым, как будто он снова стал школьником.
– Знаешь, на что похоже то, как мы ушли из ресторана? – спросила Сьюзен.
– На что? – откликнулся Джон.
– На то, как будто мы вместе сбежали из дома.
Они миновали раскаленный солнцем перекресток, на котором парнишка-латинос с золотой коронкой на переднем зубе продавал карты с адресами кинозвезд.
– Ты когда-нибудь попадала на такую штуку? – спросил Джон.
– На «звездную карту»? Да, как-то продержалась года два. При перепечатке меня вычеркнули. Проезжая мимо моего дома, машины сбавляли ход, почти останавливались, а потом снова набирали скорость – и так каждый день и каждую ночь. Просто жуть. В доме стояла хорошая сигнализация, но даже с ней меня несколько раз так напугали, что пришлось на какое-то время перебраться к одному другу. А ты?
Читать дальше