Мацуо Монро - Bang-bang

С трудом сдерживая бешеные приступы тошноты, я начинаю рыться в разбросанных по полу вещах. Я хочу найти хоть какой-нибудь намек на то, что знал Тецуо и не успел мне рассказать. Наверняка убийца уже нашел и забрал с собой или уничтожил все намеки — так говорит здравый смысл. Но жаба пихает меня ледяной лапой и говорит: ищи! В данной ситуации я считаю ее мнение приоритетным. Стараясь не вляпаться в пятна крови, я ворошу кучки несвежего белья, компакт-дисков, коробочек с таблетками; разбрасываю в стороны мягкие игрушки и упаковки презервативов, пинаю ногами комиксы и кассеты с порнофильмами, фотоальбомы и флакончики туалетной воды, роюсь в мятых бумажках и использованных одноразовых стаканчиках, пивных банках, коробках из-под пиццы и бенто, салфетках… Словом, произвожу раскопки.

Я думаю, что если собрать весь мусор, который остается после человека, а рядом сложить все, что он сотворил — первая куча окажется несоизмеримо больше второй. Вопрос: не в этом ли наше предназначение — создавать мусор? На что мы еще годимся? Ведь и все сотворенное со временем превратится в мусор. В чем тогда подвох? Не правы ли те тупоголовые потребители, которые мусорят без всяких рефлексий? И не самые ли большие лицемеры или дураки те, кто рассуждают о созидательном начале человека?

Глядя на результаты жизни Куроки Тецуо и его супруги Кейко, я вновь начинаю мечтать о глобальной катастрофе. После нее на Земле будет гораздо чище.

Мысли обрываются внезапно, я замираю, не отрывая взгляда от маленькой потрепанной записной книжечки на пружинке. Краешек нежно-голубой обложки немного испачкан кровью, крошечные пятнышки расположились так, что очень напоминают острова Рюкю. Новое слово в картографии… Но главное в этой книжечке не темно-красные островки. На обложке зеленой ручкой нарисован жирный знак бесконечности, восьмерка в горизонтальной плоскости. Знак позволяет мне безошибочно определить владельца записной книжки. Только один человек из всех, кого я знаю, обожает рисовать эту ерунду везде, где только можно что-нибудь нарисовать. На картонных подставках в барах, на проездных билетах, в тетрадках, на запотевшем стекле, на покрытой пылью столешнице. В свое время психологу так и не удалось выяснить, что же хочет сказать Юрико, с маниакальным упорством рисуя знак бесконечности, когда задумывается о чем-нибудь. Предположений было много, но все они казались идиотскими даже мне.

И вот теперь я смотрю на зеленую перевернутую восьмерку и думаю, что даже некоторые проблемы с головой могут принести пользу. Тошнота накатывает с новой силой, когда я нагибаюсь и поднимаю книжку с кровавыми островками Рюкю.

Я выхожу на улицу. Колени дрожат так, что мне приходится прислониться к стене. Я стою и тупо разглядываю трещину на асфальте. Широкую, забитую пылью, окурками, мелкими камешками и обрывками цветных бумажек трещину.

Человеческий мозг способен хранить от одного до семи миллионов мегабайт информации. Большинство губных помад содержат рыбью чешую. Электрический стул был изобретен дантистом. Состояние атмосферы на Юпитере не изменяется веками.

Я пытаюсь проглотить слюну, но она настолько вязкая, что с трудом пропихивается по пищеводу. Будто глотаешь клей. Люди проходят мимо, косо поглядывая на меня. Один пожилой мужчина останавливается и участливо спрашивает, не нужен ли мне врач.

«Еще как нужен!» — думаю я.

В мою сторону неторопливо направляется полицейский. Да, именно в этой встрече я так нуждаюсь… Приходится взять себя в руки, поблагодарить заботливого прохожего и убраться оттуда.

Я бреду по улицам в каком-то забытьи. Будто мне вкатили хорошую дозу наркотика. Как ни пытаюсь внушить себе, что для паники нет никаких причин, ощущение нереальности всего происходящего не исчезает. Выброс адреналина оказался настолько мощным, что у меня вылетели предохранители. В итоге я просто отключился.

Я вспоминаю слова Тецуо: «Я и так прошу немного, хотя сильно рискую. Ты даже не представляешь, насколько сильно…» Теперь представляю. Теперь я очень хорошо представляю, насколько сильно он рисковал, торгуясь со мной. Каждая выторгованная тысяча иен обошлась ему куда дороже, чем мне.

Зато у меня есть записная книжка Юрико и, возможно, в ней я найду то, что ищу две с лишним недели. Кроме того, в кармане лежат и те пятьсот тысяч, которые так желал заполучить бедняга Тецуо. Соблазн оставить их себе велик, но я все же заставляю себя свернуть к телефону-автомату и набрать номер брата. Ни к чему быть лишний раз обязанным кому-то. Так утешаю я себя, нажимая на металлические кнопки телефона. И потом, нужно ведь рассказать ему о том, что я нашел в квартире Тецуо. Мне нужна страховка, мне нужен человек, который будет знать, где меня искать, если я вдруг исчезну, мне нужен тот, кто прикроет мой тыл, когда я начну разведку боем.