Тори Хейден: Красавица

– Эй, хочешь это сделать? – спрашивала она. Потом открывала папку Винус и доставала то, что лежало сверху. – Гляди, задание по математике. Сложение. Хочешь, я помогу тебе? – Алиса пододвигала стул к Винус и клала Мими ладонью вверх на стол. – Два плюс три, – говорила Алиса. – Это надо делать так. Мими, покажи-ка нам три. Вот три пальца. А теперь прибавь еще два. Пять. Видишь, как это делается?

Алиса обычно сама решала все задачки по математике. Но ей удавалось заставить Винус записать решение.

– Записывай, – говорила Алиса.

Винус не двигалась.

– Мими занята, она считает. А ты записывай.

В конце концов Винус брала карандаш и записывала результат.

Хотя казалось, что Винус полностью игнорирует Алису, я видела, что это не так. Она не отодвигалась от Алисы, как тогда, когда мимо ее кресла проходил кто-нибудь из мальчиков. А если Алиса была занята собой, особенно во время долгих бесед с Мими, я часто замечала, что Винус смотрит на нее.

В начале года, из-за того что мальчики вели себя слишком агрессивно, у нас так и не вошло в привычку проводить утренние беседы, как это было принято в моих прежних классах. Тогда я собирала детей в кружок перед занятиями, и мы обсуждали самые разные темы. Эти беседы благотворно влияли на ребят и были одним из главных элементов моей методики преподавания. Но в этом году все было по-другому. Всякий раз, когда я пыталась организовать утренние дискуссии, они неизменно заканчивались ссорами и потасовками, и я посылала всех на «тихие» стулья. Поэтому я и отказалась от этой идеи.

Однако когда мальчики стали работать на уроках лучше, у них появилось стремление выполнить задание побыстрее, – таким образом, у нас оставалось в конце урока десять-пятнадцать свободных минут. Чтобы поддержать порядок, я стала просить каждого рассказать об одной хорошей вещи, случившейся за день, и об одной плохой. Все были от этого в восторге. Разумеется, Билли постоянно просил сделать то же самое на следующий день, и вскоре у нас установилась традиция проводить в конце уроков так называемые брифинги.

Однажды я попросила всех поразмышлять над такой возможностью: если бы вы могли задать всего один вопрос кому угодно и получить ответ, то что бы вы спросили и у кого?

Билли нетерпеливо прыгал на месте и махал рукой:

– Вызовите меня! Меня!

– Хорошо, – сказала я.

– Так вот… – с чувством начал он. – Я спросил бы у Бога: «Что бывает, когда человек умирает?»

– Хороший вопрос, – сказала я.

– А я спросил бы у Бога, что ждет нас в будущем, – сказал Джесс.

– Алиса?

– Я спрашиваю Мими, – ответила она, держа перед собой вытянутую руку.

– Я бы спросил Микки-Мауса, нравится ли ему жить в Диснейленде, – сказал Шейн.

– Алиса, ты что-нибудь придумала? – спросила я.

– Звезды светят в небе. Ветер утих, как печаль. Я подняла брови:

– Алиса, это не вопрос. Зейн поднял руку:

– Я бы спросил Гуфи, нравится ли ему жить в Диснейленде.

– Я вижу, вы с Шейном узнаете много разных вещей о Диснейленде, – произнесла я, улыбнувшись.

От удовольствия Зейн заерзал на месте и кивнул. Я снова повернулась к Алисе:

– Ну, а ты?

Она опять консультировалась с Мими. Винус смотрела прямо на Алису, разговаривавшую с Мими. Мне показалось, что на этот раз ее заинтересовала наша беседа.

– Винус?

Заметив это, Билли подался вперед. Наверняка он хотел спросить меня, почему я спрашиваю Винус. Я сделала знак рукой, чтобы он молчал, и он откинулся назад.

Винус смотрела на меня.

– Если бы ты могла задать вопрос кому угодно, кого бы ты спросила?

Настала долгая пауза. Винус перевела взгляд с меня на Алису. Потом устремила его в пространство. Я не решалась повторить вопрос. Не знала, сколько нужно ждать.

Потом Винус перевела взгляд на меня.

– Алису, – тихо произнесла она.

– Ты бы спросила Алису?

Винус кивнула:

– Мне интересно, почему она так много разговаривает со своей рукой?

Депрессия опутала Винус, как паутина. День за днем она сидела, сгорбившись, в инвалидном кресле. Вид у нее постоянно был усталый, движения замедленные и вялые.

Однако Винус делала успехи. Больше общалась. Изредка разговаривала с Алисой. Отвечала «да» или «нет», если собеседник достаточно долго ждал. И время от времени участвовала в работе класса. Ее речь еще нельзя было назвать спонтанной, но все же это был шаг вперед.

Но одного мы не могли от нее добиться – чтобы она попыталась подняться и ходить. Она оставалась прикованной к инвалидному креслу, независимо от количества физиопроцедур или уверений в том, что теперь она может вернуться к нормальному передвижению.