Джозеф Кутзее - Медленный человек

– О'кей, – поспешно произносит она, – довольно разговоров. Элизабет приходит жить с вами, она все устроит, прогонит мгу.

– Мглу.

– Мглу. Смешное слово. В Хорватии мы говорим: ovaj glumi; это не означает мглу, не означает, что он мрачный, нет, означает, что он притворяется, он не по-настоящему. Но вы не притворяетесь, нет?

– Нет.

– Да, я это знаю. – И, к его удивлению, а возможно, и к своему собственному, она поднимается на цыпочки и целует его, два раза, по разу в каждую щеку. – Давайте, теперь мы идем вниз.

Элизабет Костелло не одна в гостиной. Над ней стоит странная фигура: человек в мешковатом белом рабочем халате, голова скрыта чем-то вроде холщового ведра. Кажется, этот человек что-то говорит, но слов его не разобрать.

Марияна быстро проходит по комнате.

– Zaboga, zar opet! – восклицает она со смехом. – У него зацепились волосы! Каждый раз, как он надевает это, – она показывает на странный головной убор, – его волосы цепляются, и тогда я должна… – Она шевелит пальцами, как будто отцепляет.

Она берет мужчину за плечи – это Мирослав, – поворачивает кругом и начинает отцеплять маску от его длинных волос. Наконец маска снята, и появляется лицо Мирослава, раскрасневшееся от жары. Кажется, он в прекрасном расположении духа.

– Это пчелы, – объясняет он. – Я переносил ульи.

– Мой муж – пчеловод, – говорит Марияна. – Вы знакомы с моим мужем? Это миссис Костелло, она друг мистера Реймента, Мэл.

– Здравствуйте, Мэл, – обращается к нему Элизабет Костелло. – Элизабет. Я слышала о вас, но никогда не видела, так сказать, живьем. Вы разводите пчел?

– Это что-то вроде хобби, – отвечает Мэл, или Мирослав.

– Мой муж, его семья всегда разводит пчел, – вставляет Марияна. – Его отец, а до того – дедушка. Так что он тоже разводит пчел, здесь, в Австралии.

– Всего несколько ульев, – говорит Мэл. – Но мед хороший, в основном от эвкалиптов. С привкусом эвкалипта.

Непринужденность в обращении этих двоих друг с другом говорит обо всем, а также смех Марияны и ее руки у него в волосах. Эти супруги вовсе не чужие друг другу. Напротив, они близки. Близкие отношения, ссора время от времени, балканский стиль, чтобы придать остроту: обвинения, взаимные упреки, бьются тарелки, хлопают двери. Затем – раскаяние и слезы, после которых – страстные объятия в постели. Если только вся эта история с побоями и бегством к тете Лиди не была ложью. Но почему? Может ли он быть объектом заговора, которого не понимает?

– Очень жарко в рабочем халате, – говорит Мэл. – Пойду переоденусь. – Он делает паузу. – Вы пришли посмотреть велосипед?

– Велосипед? – переспрашивает он. – Нет. Какой велосипед?

– Нам бы ужасно хотелось взглянуть на велосипед, – вклинивается в разговор Элизабет. – Где он?

– Он не закончен, – объясняет Мэл. – Драго некоторое время над ним не работал. Нужно доделать пару вещей. Но вы можете взглянуть, раз уж вы проделали весь этот путь. Он не будет против.

– Нам бы очень хотелось, – отвечает Элизабет. – Пол надеялся на это.

– Тогда идите. Я с вами встречусь на улице. Они выходят из дома. К ним присоединяется Мирослав. На нем шорты, футболка с яркой надписью и сандалии. Он открывает дверь гаража. Там стоит знакомая красная машина, а рядом то, что Мирослав называет велосипедом.

– Боже мой! – восклицает Элизабет. – Какая странная штуковина! Как она работает?

Мирослав выкатывает эту необычную конструкцию из гаража. Потом с улыбкой поворачивается к нему:

– Может быть, вы сможете объяснить.

– Это то, что называют «лежачим» велосипедом, – говорит он. – Тут не нужно крутить педали – вместо этого вы поворачиваете рычаги руками.

– И это смастерил Драго? – спрашивает Элизабет. – Один?

– Да, – отвечает Мирослав. – Я только паял. В мастерской. Для того, чтобы паять, нужен специалист.

– Ну что же, это великолепный подарок, – говорит Элизабет. – Разве вы так не думаете, Пол? Это снова сделает вас свободным. Вы сможете странствовать.

– Драго хочет поблагодарить вас, – объясняет Марияна. – Спасибо мистеру Рейменту за всё.

Все взгляды устремлены на него. Откуда-то появляется Люба. Даже Бланка, в которой с самого начала чувствовалось неодобрение, присоединяется к группе. Стройная фигура. Гибкие движения. Папина дочка. Не красавица, но ведь некоторые женщины поздно развиваются. Собирается ли и Бланка в свою очередь поблагодарить его? Она трудилась над подарком, как пчелка? Что же это будет? Вышитый бумажник? Галстук, расписанный вручную?