Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом

Элнер окинула взглядом беломраморный коридор.

— Ида, не пойму, что творится. Раз ты жива, что тебе стоило вернуться домой?

— Да умерла я, умерла. Здесь теперь мой дом, — сказала Ида, теребя жемчужное ожерелье.

— Где же мы? — Элнер вновь огляделась по сторонам. — И что я здесь делаю? Мне нужно в больницу, ты меня совсем запутала.

Ида хитро взглянула на Элнер.

— Ну же! Если я умерла, а ты меня видишь, — как по-твоему, к чему бы это?

Пришел черед Элнер обижаться.

— Откуда мне знать? Я с лестницы свалилась и туго соображаю, мне сейчас привиделась Джинджер Роджерс… а теперь ты говоришь, что умерла, а я тебя вижу как живую. Мне, похоже, совсем отшибло мозги — ничего не могу понять.

— Думай, Элнер, — велела Ида. — Я… И Джинджер Роджерс…

Элнер собралась с мыслями. Джинджер Роджерс давным-давно умерла, и Ида тоже; мало того, каждое Идино слово слышно без слухового аппарата! Что-то не так… И тут Элнер осенило:

— Неужто и я умерла?

— В точку!

— Я мертвая?

— Мертвее не бывает, дорогуша.

— Кошмар!.. Меня похоронили?

— Нет еще, ты всего пару минут как умерла.

— Боже мой! Неужели правда?

— Да. Между прочим, ты чуть-чуть разминулась с Эрнестом Кунитцем, [2] Эрнест Кунитц — персонаж романа Фэнни Флэгг «Прогулка по радуге», дирижер школьного ансамбля. он вчера сюда попал.

— Эрнест Кунитц? Тот, что играл на тубе в программе Соседки Дороти?

— Он самый.

Голова у Элнер пошла кругом.

— Мне бы присесть и подумать хорошенько. — Элнер опустилась в красное кожаное кресло у двери.

Ида внезапно всполошилась:

— Ты очень расстроена, дорогая?

Глянув на сестру, Элнер покачала головой:

— Скорее удивлена.

— Как и все мы. Знаешь, что смерти не миновать, да только не веришь, что и сам умрешь.

— Я-то не сомневалась, что умру, — сказала Элнер. — Просто не думала, что так неожиданно. Хорошо, если духовку и кофейник успела выключить.

— Всем нам есть о чем жалеть, так? — многозначительно заметила Ида.

Через минуту, придя в себя и смирившись с непоправимым, Элнер подняла глаза на сестру.

— Бедняжка Норма: сначала ты, теперь я.

Ида кивнула:

— «День у каждого бывает, когда дождь не затихает», [3] Г. Лонгфелло. «Дождливый день». Перевод С. Черфаса. как говорится.

— Верно… Надеюсь, моя смерть ее не сломит. Я ведь уже старая — значит, не такая уж это неожиданность, да?

— Совсем не то что моя смерть, всего в пятьдесят девять. Как гром среди ясного неба. Я ведь была в отличной форме, не сочти за хвастовство.

Элнер снова вздохнула:

— Лишь бы с Сонни все было хорошо. Правда, Мэкки обещал о нем позаботиться, а коты вряд ли скучают по хозяевам, им главное кормежка. — Элнер опустила глаза и продолжала: — Знаешь, Ида, странное дело: я ни капельки не чувствую, что умерла, а ты?

— Тоже. Я совсем не того ожидала. Только что была жива — и умерла, а разницы никакой. Роды и те куда больнее, уж ты мне поверь.

— Да, мне было ничуточки не больно. Честно говоря, я давно себя так хорошо не чувствовала. Правое колено раньше ныло, хотя я Норме ни слова не говорила, чобы не потащила на операцию, а сейчас ни капельки не болит. — Элнер пошевелила ногой. — Ну и что теперь? Я со всеми увижусь?

— Точно не знаю, меня всего лишь попросили тебя встретить и проводить сюда.

— Спасибо тебе большое, Ида. Когда видишь родное лицо, уже не так страшно, правда?

— Да, — согласилась Ида. — Ни за что не угадаешь, кто меня здесь встретил, когда я умерла.

— Кто?

— Миссис Герберт Чокли.

— Кто это?

— Бывший президент Женского Клуба Америки. — А-а… наверное, тебя это порадовало.

Ида встала, открыла верхний ящик стола и принялась в нем рыться, не переставая говорить:

— Кстати, меня так срочно вызвали — что же с тобой случилось, сердечный приступ?

Элнер подумала.

— Не знаю точно, то ли осы до смерти закусали, то ли упала с дерева и разбилась. Я-то надеялась умереть в своей постели, да, видно, не судьба.

— Сердечный приступ, не иначе, — отозвалась Ида. — И папа умер от инфаркта, и Герта. У меня-то сердце было здоровое, но ведь ты старше меня и умерла скоропостижно… а я — нет. Врач говорил, у меня редкое заболевание крови, им страдали потомки королевских династий Германии.

«Опять она за свое! — подумала Элнер. — Двадцать два года как в могиле, а спеси не убавилось». Ида умерла в семьдесят лет от лейкемии, но ей всегда хотелось чем-то выделяться из толпы. Всю жизнь. Отец их — простой фермер, но послушать Иду, так он был барон, потомок Габсбургов, с родовым поместьем. А выйдя замуж за Герберта Дженкинса, Ида еще пуще задрала нос. Элнер приходилось то и дело напоминать ей, кто она и откуда, но теперь уже поздно. Раз уж и могила Иду не исправила, то это навечно.