Бен Элтон: Второй Эдем

Дело не только в том, что Джуди был мальчиком с девчачьим именем; его положение усугублялось тем, что он был самым непривлекательным парнем на свете. Одна нога у него была короче другой, волосы всегда сальные, к тому же он сутулился и носил очки с толстыми линзами. В Америке таких, как он, называют ботаниками, а поскольку Джуди был американцем, это стало его вторым именем. Он был ботаником и занудой. Его словно специально таким и задумали. Ботаник до мозга костей. Если бы за нелепую и чудаковатую внешность выдавали авиамили, Джуди легко мог бы стать первым человеком на Марсе.

Будь он глуп, его могли бы просто игнорировать, но он был умен, очень умен, а для тиранов это как красная тряпка для быка. Даже то, что им приходится сосуществовать с таким чучелом, воспринималось как оскорбление, а у него еще хватало наглости быть умнее их.

Иногда, в более нежном возрасте, Джуди подумывал сделать пластическую операцию или, по крайней мере, изменить лицо. Однако с возрастом его начало коробить от мысли, что можно заплатить деньги хирургу, который станет кромсать его тело только потому, что люди не считают его привлекательным. К тому же он не мог позволить себе действительно приличную операцию. Индустрия косметической хирургии грозила создать мировое сообщество, полное практически одинаковых, пластиковых, похожих на кукол людей. Посему была создана система так называемой „финансовой дискриминации“, и превратиться в практически одинаковых, пластиковых, похожих на кукол людей могли только очень состоятельные граждане.

В результате Джуди остался таким же чучелом, как и раньше, и страдал от этого. Возможно, именно из-за бесконечных гонений в его сердце зрело твердое представление о том, что справедливо, а что нет, и он решил провести остаток жизни в борьбе с нетерпимостью и несправедливостью. Он использовал свой мощный интеллект для получения должности в ФБР, решив, что уж там-то не будет недостатка в нетерпимости и несправедливости.

Он оказался прав. Ничего не изменилось. Джуди раздражал коллег в новом коллективе ничуть не меньше, чем некогда однокашников в школе и колледже. Он по-прежнему выглядел дураком, а говорил умные вещи — подобное сочетание способно пробудить тирана в любом хоть сколько-нибудь предрасположенном к этому человеке. Во время тренировок мускулистые выродки продолжали избивать его, как и всегда. Его затирали плечами на стрельбищах и хлестали мокрыми полотенцами в душевых. Конечно, многие коллеги были с ним милы, но добрая улыбка едва ли в состоянии смягчить боль, когда тебя награждают пинками и затрещинами или привязывают „магнум-44“ к твоей мошонке.

Годы не смягчили его ненависть к несправедливости, и его по-прежнему возмущали постоянные притеснения. Поэтому, когда начальник охраны на утесе назвал его ботаником, он выпрямился во весь свой рост, который составлял пять футов пять дюймов или пять футов и пять с половиной дюймов — в зависимости от того, на какую ногу он опирался, — и приготовился дать очередному хаму отпор.

— Меня зовут Джуди Шварц, — сказал он. — Я агент ФБР, и я требую, чтобы вы сопроводили меня на капитанский мостик потерпевшего крушение танкера. В противном случае я посвящу остаток жизни тому, чтобы выяснить, как зовут вашу любовницу, и сообщу о ней вашей жене.

Маленький вертолет береговой охраны стоял с невыключенным двигателем на крыше рубки, в то время как Джуди, двое сотрудников береговой охраны и местный начальник полиции зашли внутрь и осмотрелись.

— Да, он избавил нас от многих хлопот, — сказал начальник полиции.

— По-моему, он поступил как порядочный человек, — добавил сотрудник охраны.

Они говорили о мертвом капитане, который, очевидно, принял смерть от собственной руки. Он сидел, навалившись грудью на карты, с бутылкой в одной руке и револьвером в другой, в то время как его мозги лежали в корзине для бумаг у противоположной стены.

У Джуди возникло ощущение дежавю. Он уже видел подобную картину на другом капитанском мостике во время другого шторма. Он уже видел во время другой катастрофы лежащего на картах мертвого капитана. Капитана, не успевшего объяснить, почему он позволил кораблю подойти так близко к берегу в таких неблагоприятных условиях.

Снаружи на огромной палубе, так сильно накренившейся, что стоять на ней почти не представлялось возможным, проводилась эвакуация экипажа. Точнее, абсолютно всех, кроме застрелившегося капитана и его первого помощника, самоуверенной женщины по фамилии Джексон. Она стояла рядом с капитанским мостиком, ожидая распоряжений от береговой охраны, прежде чем покинуть корабль вслед за экипажем. Джуди вышел и заговорил с ней; ему пришлось кричать, чтобы его было слышно сквозь шум дождя и ветра.