Майкл Блумлейн - По живому

Когда Фред скрылся из виду, Маркус оставил свою швабру в покое и широко улыбнулся. – Надо же, тебе удалось усыпить бдительность Фреда. Да еще послать его кое-куда.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Этот Фред любит за мной присматривать. Так и ждет, чтобы я оступился. Но я ошибок не делаю, это факт.

– Сегодня пятая ночь, Маркус. Больше половины. Но у меня никаких изменений.

– Ты сделала амулет?

Фрэнки показал мешочек. – Но ничего не происходит. Я такой же, каким был. А тому человеку с каждым днем хуже. Он умирает, я это знаю. Мне страшно.

– Удивляться тут нечему.

– У тебя он действует, так? Ты мне сам говорил. Твой амулет. Или ты.?..

Маркус похлопал себя по груди. – Все еще действует. Делай, как велела тебе тетушка Орфа. Она эти штуки знает.

– Я хочу с ней увидеться.

Маркус покачал головой. – Не выйдет.

– Ну пожалуйста.

– Она уехала в Ларквилл. Я позавчера сам посадил ее на поезд.

Фрэнки сник. – Я делаю что-то неправильно, сам чувствую. Скажи, как мне быть?

– Выполняй в точности, как она тебе сказала. И верь, все само собой получится. – Он улыбнулся, кивком показывая – старший санитар уже возвращался. – Заботься о себе и ни о ком больше.

Старший санитар, поблескивая глазами, уверил Фрэнки, что в туалете все чисто, и лично сопроводил ее до дверей. Фрэнки поблагодарил и вошел в туалет, через десять минут вышел, в коридоре уже никого не было.

В палате 816 он увидел новое устройство, крепившееся к груди больного. Рядом на экране бегала зубчатая линия, она иногда чуточку менялась. Фрэнки решил, что этот аппарат имеет отношение к сердцу, и очень расстроился.

Примерно в девять он скрылся в ванной, а когда медсестра удалилась, обследовав больного, Фрэнки вышел и сел у кровати.

Он абсолютно был уверен, что сегодня ночью обязательно чего-нибудь добьется, только еще не знал, как это сделает. В голову пришла мысль: быть может, он слишком давит на больного. Он сам наблюдал в разных ситуациях, как люди под давлением становятся непокорными, неуступчивыми. Это случалось в баре, да и с Терри он видел такое не раз. Люди сопротивляются, делают все наоборот. Так что воля – инструмент сложный, иногда его лучше в ход не пускать.

Около полуночи Фрэнки испугал шум в дверях. Он не ожидал вторжения сюда до часу ночи и как ошпаренный побежал в ванную. Вошла медсестра – она же была здесь прошлой ночью – следом вошел врач, чуть старше ее, в белом халате, с шеи свисает стетоскоп. Пока медсестра проверяла жизненные признаки больного, доктор прослушал его сердце, легкие, прощупал живот, посветил карандашным фонариком в глаза.

– Какой вход и выход жидкости? – спросил врач.

Медсестра посмотрела записи. – Разница в сто граммов. Не так уж плохо.

– Он хорошо выглядит.

– Вы шутите, доктор.

– Я имею ввиду его стабильность. Сегодня с ним ничего не должно случиться.

– Карла говорит, больного уже выписали. Спасти его от смерти может только чудо.

– Пойди сюда. – Он обнял ее за талию. – Вот чудо, которое нужно мне.

Медсестра увернулась, но во второй раз сопротивляться не стала. Наоборот, обвила руки вокруг его детской шеи, они стали целоваться. Руки доктора скользнули к ее ягодицам, она тоже обхватила его за бедра. Они терлись друг о друга, целовались, потом отстранились со вздохом.

Доктор поправил свой галстук, медсестра – волосы. Потом она проверила иглу на локте больного, взбила ему подушку. Вскоре они ушли.

Фрэнки вышел из ванной. Увиденное только что его шокировало. Какая непристойность, что это на них нашло? Он чувствовал неловкость за этого мужчину, а не только за себя. Он, Фрэнки, в некоем смысле подглядывает за самим собой. Не хватало еще подглядывать за другими.

Он выбежал из палаты и незамеченный спустился по задней лестнице. На Второй улице сел в автобус до центра и всю дорогу прижимался лицом к стеклу, чтобы ни с кем не встретиться взглядом, вышел на остановке "Хьюстон". Терри смотрел телевизор, когда он вернулся домой.

– Привет, бэби. Чем порадуешь?

Фрэнки не ответил. Терри выключил телевизор и упал на софу.

– Подойди и расскажи, что у тебя получилось.

– Я больше не могу, – пробормотал Фрэнки, он сел рядом, схватился руками за голову. – Меня колотит. Это меня достает.

– Что случилось?

Фрэнки неохотно рассказал. Терри расплылся в улыбке, не выдержал и рассмеялся.

– Секс и смерть. Они очень близки. На его месте мог быть я.

– По-моему, это вовсе не смешно.

– Еще как смешно. А что делал тот, в постели?