Соно Аяко - Синева небес

— Знаешь, что мы сделаем? Я подвезу тебя прямо к твоему дому. И по-джентльменски поприветствую твоего мужа.

Фудзио даже заулыбался, довольный своим замыслом.

— Излишняя забота!

— Тогда выкатывайся здесь.

Фудзио резко затормозил. Однако Ёко и с места не двинулась.

— И не подумаю.

— Ах, вот как? Ну, тогда пеняй на себя!

Дело было даже не в том, что Фудзио намеревался «снять» сию же секунду другую женщину. Но ему и в самом деле хотелось поскорее заняться этим вопросом, чтобы не скучать одному этой ночью.

— Ты же распутница. У тебя есть законный муж, а ты даже себе признаться не желаешь, что поступаешь дурно.

— А что, другие не такие? Да ты вообще понимаешь, что за мной мужчины толпами ходят? Просто голову из-за меня теряют. У меня был один поклонник, очень известный человек. Я только не могу назвать его имени…

«Ну и что ж ты к нему не переметнулась?» — подумал Фудзио. Ёко умолкла, но Фудзио начинала душить ярость.

— Мужчины-то все на сторону ходят. Потому что бабы — дуры, только сами того не понимают; да уж ничего не поделать, — рассмеялся он. — Ну, так как? Я вот сейчас расстанусь с тобой и очищусь от скверны! Давай и ты тоже отмойся от грязи!

Внезапно Ёко рассвирепела:

— Да иди ты! Ты мне уже надоел своими проповедями. Нечего совать нос в чужие дела. Ревнуешь — вот и бесишься. А как я живу — это мое личное дело.

— Даже несмотря на то, что у тебя есть муж?

В это мгновение Фудзио снова почувствовал в Ёко дух Мидори. Сам же он как бы раздвоился: он одновременно был любовником Мидори и в то же время ее мужем…

— Давай-ка я тебе кое-что объясню. Если я не хочу, чтобы муж меня бросил, я должна вести себя паинькой. Если он и заподозрит, что у меня любовник, то сразу скандал поднимать не станет. А если все тайное станет явным, то он обязательно меня бросит.

— Так что же, нужно молча терпеть твое свинство?

— Конечно. Ведь бывает же так, что женщины живут со своими мужьями из сострадания.

— Как это из сострадания?…

Фудзио надолго замолчал. Он снова вернулся мыслями к Мидори. Во время развода он разное передумал: что он еще молодой и неопытный, что жена ему изменяет, а с работой никак не клеится… Тем не менее на жизнь хватало, жену он в общем-то обеспечивал. Он считал, что Мидори жила даже лучше, чем многие женщины, и ему казалось, что в сексуальном плане он вполне ее удовлетворял. Поэтому он никак не мог взять в толк, зачем Мидори было разводиться с ним.

И вот теперь, по прошествии нескольких лет, он испытывал те же чувства и ощущения. Но сейчас он словно прозрел.

Да, он не знал, что за человек муж Ёко, и не мог сказать, похожи ли они. Да и какая, собственно, разница? Ясно одно: Ёко хладнокровно изменяет мужу, считая себя обделенной в личной жизни. При этом она не просто отказывается раскаяться — она считает свои измены справедливым возмездием!

— О чем задумался?

Фудзио думал о своем, поэтому отделался ничего не значащей фразой:

— Ни о чем.

— Если бы у тебя была еще одна женщина, ты бы, наверное, не особенно огорчался?

На этот выпад Фудзио тоже ничего не ответил.

— Да что случилось?

— Ничего.

— Можешь высадить меня у ближайшей станции. Если я так уж обременяю тебя…

Фудзио понял, что Ёко уловила мутное течение захлестнувших его мыслей. И подумал, что теперь так просто ей не отделаться.

— Куда ты едешь? Нет, в самом-то деле?…

— Ты же просила отвезти тебя на прежнее место, вот туда я и еду. Это уловка, казалось, несколько успокоила Ёко. Но Фудзио задумал совсем другое. Он вез ее к кладбищу. К могиле убитой Ёсико.

Только на сей раз он решил подъехать с другой стороны. Само же место было просто идеальным для его плана — на всем свете лучше не сыскать!

Фудзио словно вел нескончаемый диалог со своей бывшей женой: «Если б ты была верной женой, люди бы осудили меня. Но разве ты честная?!» Он снова и снова задавал ей этот самый вопрос. Гнев захлестывал его.

«Если бы тебя воспитали честной и терпеливой, все бы сложилось иначе», — мог сказать он, а она бы, конечно, ответила, что Фудзио уже взрослый, а говорит такую чепуху. Он бы тогда спросил: «А кто ответственен за воспитание человека?» А Мидори ответила бы, что ответственность за себя должен нести сам человек, если он, конечно же, не ребенок…

Когда с главной дороги он свернул на темный проселок, страх впервые отразился на лице Ёко.

— Куда же ты едешь?! — вскрикнула она.

— Там у меня одно дельце, — засмеялся Фудзио. Из-за этого смеха Ёко вообразила, что он собирается справить малую нужду — вот и ищет местечко потемнее.