Александр Снегирев - Записки на айфонах [сборник]

В общем, нельзя звать ни жену, ни дочь, ни собаку. Если они придут, обязательно случится какая-нибудь дрянь, дочь не сошьет платье, не распишется, не получит грин-карту, не проживет счастливую жизнь, и виной всему этому буду я.

Уж лучше схлопотать нож.

Я бросил на щуплого проныру неторопливый взгляд, нарочито демонстрируя спокойствие и презрение.

А вдруг у него на самом деле нож?

Вспомнился прием, виденный в кино. Перехватываю руку с лезвием, отвожу в сторону, выкручиваю… Что получится на деле, неизвестно. Точнее, известно. Я попытаюсь перехватить его руку, порежусь, ойкну по-бабьи и получу смертельный удар. Даже если у него нет ножа, он вполне может воспользоваться бутылкой. Утром я как раз вынес два пакета с опустошенной стеклотарой. Скоро, говорят, за такие дела – я их в урну выкинул – будут штрафовать. Каждого, кто посмеет сунуть в урну что-то крупнее литровой стекляшки, накажут рублем. Бутылки наверняка еще не убрали. Помню, одна была битая. Щуплый наверняка выхватит из урны именно ее и начнет чиркать по моему красивому, начинающему стареть лицу.

Седые волосы, носогубные складки. Недавно видел себя на фотографии и расстроился. Южанин с печальными глазами и презрительным ртом. А я-то думал, что с виду весельчак и южанин не до такой степени. Пора делать омолаживающие процедуры, но денег нет.

А вот с отсутствием мусорного контейнера в нашей деревне пора кончать. Полиэтилен и бумагу я жгу, объедки отправляются в компост, но вот бутылки. С бутылками совершенно неясно, что делать. А бутылок у нас порядочно. Например, уезжаем мы с женой, оставляем дочь одну, возвращаемся – гора бутылок. Оказывается, гости приезжали. Побудет жена пару деньков без меня – опять бутылки. Тоже гости. Да и сам я, чего таить, гостеприимный. И вот теперь из-за этих гостей меня могут изранить. Возможно, смертельно.

Я поднял глаза. Стоит у двери, сука, караулит.

И смотрит на меня. Я выдержал его взгляд и еще додавил зрением, когда он отвернулся.

Ничего, есть и другая дверь.

А что, если сойти пораньше? На людной остановке. Дождусь спокойно другого автобуса, покачу в благости. Жаль, людных остановок нет. За окнами сплошная тьма. Пассажиры смотрят на свои бледные отражения в черных окнах, в ушах индивидуальная музыка. Если продлить взгляд каждого линиями, то не найдется двух пересекающихся.

Я убрал поглубже в карман паспорт, банковскую карту и права. Чтоб в драке не выронить. Да, у меня есть права, а езжу на автобусе. Все вспыльчивость. Помню, меня один подрезал, так я его догнал и на таран.

Рассказы про героев войны не пошли мне на пользу.

С тех пор на общественном транспорте.

Да и дешевле.

Горячечность у меня наследственная, деда родной просвечивает. Он свой первый срок получил за вспыльчивость. Жоржиков на курорте прибил. Поехал первый раз на юг. Черное море, розовый закат. Костюм новый надел и вышел прогуляться вдоль прибоя. Сел за столик, выпил портвейна, залюбовался природой. Тут его жоржики и окружили. Лопочут что-то и велят костюм снимать. Ну, деда и стал табуреткой над головой крутить.

Потом милиция, суд, нары. Оказалось, одного в морг увезли.

Больше деда на юг не ездил.

Вот такой предок, через одного на скамейке эволюции.

Может, извиниться?

Подойти и прощения попросить.

Ты был не прав, я был не прав, замяли.

Скоро моя остановка. Я натянул перчатки и закрыл глаза. Типа все мне безразлично. Типа вот какой я бесстрашный, даже заснул со скуки. Я зевнул. Вполне, надо сказать, искренно. А сердечко колотилось.

Почувствовав крен автобуса на повороте, я встал, нажал кнопку остановки по требованию и прошел к двери.

Не к той, у которой караулил проныра. К другой.

Вздохнув гидравликой, автобус открыл проход. Сойдя со ступеней, я пошел не торопясь. Но не в темноту к дому, а в свет к магазину. Себе объяснил, что надо купить чего-нибудь к чаю.

Успел заметить, что моих мешков со стеклом в урнах уже нет.

За спиной шаги.

Сейчас его рука ляжет на мое плечо.

Стараясь уйти от ножа, ударю в ответ. Не кулаком, открытой ладонью.

А что, если он не хлопнет меня по плечу? Что, если пырнет в спину?

Иду не поворачиваясь. Мимо шаурмы, мимо мешков с комбикормом. Когда я был маленьким, у меня были куры. Летом они питались червяками, зимой капустой.

Шаги приближаются.

В магазине яркий свет и родные лица продавщиц. Ужасно рад их видеть.

Не могу вспомнить, что хотел купить.

Дверь открывается.

– Здорово, сосед!