Александр Снегирев - Записки на айфонах [сборник]

– Стой!

Вырвав из его рук пакет, в котором он успел заметить обувную коробку, она всучила ему другой, похожий, набитый пустыми бутылками и упаковками от женских средств гигиены.

Он выбросил, они тронулись.

На дорогу она смотрела изредка, все больше на тачскрин. Вела переписку и увлечена была чрезвычайно. Даже какое-то наигранное увлечение демонстрировала. Как ребенок, напоказ погруженный в учебник. Его она слушала вполуха и на вопросы отвечала как бы нехотя.

Они общались таким образом три или четыре светофора, после чего он раскрыл ей свой интерес.

Что тут началось…

Да ни за что.

Да у нее уже почти год жених и никто, кроме него, ей не нужен.

Она просто не может ни с кем, кроме него.

Было тут, правда, недели две назад…

Он вспомнил, что недели две назад она ему писала, а у него с женой был как раз хороший период, и он отказал. Значит, кто-то другой согласился.

И вообще, о каком почти годе верности жениху она говорит, если еще в марте, когда бабусю удалось упечь в санаторий, она позвала его на бокал шампанского, а потом провожала до лифта голой?

Все эти очевидные и логические аргументы он, однако, приводить не стал. Она тем временем предложила просто поговорить. Ее смартфон булькал. Улыбаясь, она мазала его пальцем. «Поговорить» означало послушать ее. И он стал слушать.

Она любит читать. У нее целый список книг, которые она планирует прочитать уже три года, но все никак не подступится. А читать еще бабуся приучила. В детстве она водила ее в церковь и даже записала в церковно-приходскую школу. А когда она из той школы выпустилась, то первым делом решила потерять девственность. И обалдела, как же это круто.

Он потянул руку к ее большому лифчику, но получил отпор.

Она принялась жаловаться. Машина старая, вчера сгорела последняя фара, заправиться толком не на что.

– Увидишь заправку, останавливайся. Зальем полный бак, – вклинился он, удивившись себе.

Она впервые за вечер посмотрела ему в глаза.

– Ты хочешь оплатить мне полный бак? Это дорого, литров пятьдесят.

Он кивнул. Бензин – прекрасный подарок для любовницы: сгорел – и забыли.

Поглядывая на него с подозрением и настороженностью, сдерживая радость, она повернула в сторону ближайшей заправки. Сказала, она часто там заправляется. А еще там классные сэндвичи. Сказала много, как облагодетельствованный, находящийся в радостном возбуждении человек. Слушая ее, он подумал, что владеть женщиной, оплачивая ее топливо, по-своему забавно.

Скоро смартфон снова принялся настойчиво булькать. Покончив с благодарностями, она вернулась к переписке, захихикала и сунула вспыхнувший экран ему под нос. Нашла способ отблагодарить – проявила доверие. Мол, погляди, можно так мужику писать или глупо?

Он вчитался в облачка, полные кокетливой дребедени.

– Глупо. Но ему понравится.

Пока стояли в очереди к заправочным шлангам, она перегнулась назад, упершись большим лифчиком в его плечо. Взяла тот самый пакет, который он чуть не выбросил, вытащила коробку, а из коробки туфлю серебряной кожи, на высоком каблуке и с густо-красной подошвой.

– Лабутены. Пятьсот баксов. Он подарил, – назидательно сообщила она, скинула лодочку и просунула под серебряные ремешки свою смуглую ступню.

– Застегни, – она закинула на него ногу.

Он туго затянул ремешок. Хотел чмокнуть розовые ногти, но решил – лишнее.

Мини-вэн, стоявший впереди, стартанул, сзади погудели.

Подкатив к шлангам, она выскочила на асфальт и принялась красоваться, прихрамывая, как инвалид детства, у которой одна нога короче другой. Поджав левую в лодочке, она покачивалась на правой, взнузданной серебром, подкованной густо-красным.

«Хороша?» – вопрошало ее надменное и одновременно неуверенное лицо.

Она в самом деле была хороша, и лишь одно встревожило его. Смуглые пальчики с розовыми ногтями были чрезвычайно напряжены. И хоть серебряные ремешки и сдерживали ступню, ногу и все тело, но пальчики покраснели, наморщились, а ногти потемнели. Ему показалось, что пальчики упираются из последних сил, что неуклонно сползают к краю и вот-вот соскользнут.

Заначки, которую он припас для веселеньких часов с ней, хватило и еще немного осталось. Вернувшись, он увидел, что она воркует над тачскрином, и его свет озаряет ее черты. Туфля валялась на соседнем кресле и, перекладывая ее обратно в пакет, чтобы сесть, он подумал, что странно все-таки платить такие деньги за эти ремешки, пряжки и красную подошву. Он, конечно, не знаток, но какой-то обман тут кроется.