Ив Энцлер - Отличное тело

Мoe тело станет моим, когда я буду стройной. Я буду есть понемногу, маленькими кусочками. Я одержу победу над страстью к мороженому. Я буду очищать организм свежевыжатыми соками. Шоколад станет для меня ядом, а макароны — наказанием. Я буду работать, чтобы расходовать побольше энергии. Приближаться к сытости, но не наедаться. Я сживусь с пустотой внутри меня. Поселю ее в своих священных местах. Позвольте мне быть голодной. Дайте поголодать. Пожалуйста!

Хлеб — это зло. Я прекратила есть хлеб. Это то же самое, что не есть вообще. Уже четыре дня. Моя подруга, очень худая актриса, говорит мне: «Диета — не метод избавления от живота». Как, почему? «Тут надо менять всю жизнь, — отвечает она. — Тебе нужен тестостерон». Пытаюсь представить себя, лишенную хлеба и накачанную тестостероном. Первое, что приходит на ум, — серийный убийца.

Вечером ловлю себя на том, что кусаю изнутри щеку. Это бесхлебный голод. Максимум, что я позволяю себе, это сухари: хрустящие хлебцы, крендельки, соломка. Все это — лишь память о хлебе, сухая, холодная и хрусткая. Они крошатся. Особенно крендельки — они ломаются и рассыпаются во рту на тысячи кусочков. Есть о чем подумать. Так какого черта я все время думаю о хлебе?

Смотрю спортивный «Магазин на диване» до четырех утра и съедаю упаковку орешков «M&M's», причем самую большую, мега-пачку. Хочу заказать тренажер Ab Roller по телефону, но там, на номере 800-«Крути-педали» все какие-то злые. Наверное, они тоже голодают. Они опросили всех этих когда-то знаменитых блондинок, чтобы выяснить, были ли результаты от Ab Roller лучше, чем от приседаний, наклонов, скручиваний. Конечно же, они все ответили «были!». И все они такие стройные-престройные. На следующий день, стиснув зубы (хоть чем-то их заняла!), я наняла Вернона, тренера-садиста. Само собой, он стройный и мускулистый. Он смотрит на меня с сожалением и укором. Сразу же заставляет меня поднимать тяжести. Большие тяжести. Единственный плюс — у меня все настолько болит, что я даже не могу повернуть голову и наконец-то не вижу свой омерзительный живот.

Я иду, вернее, ковыляю, по улице Нью-Йорка и ловлю на себе взгляд улыбающейся блондинки с обложки «Космополитена». У нее высокая грудь и плоский «по изюминке в день» живот. Она везде и всегда, снисходительно улыбается всем нам. Она вездесуща. Она — американская мечта и мой личный ночной кошмар. Закачанная прямиком с печатного станка в кровеносную систему нашей культуры, нашего невроза. Она размножается с помощью обложек. Я всосала ее с молоком матери, так что и не подозреваю, что заражена ею. Я просто хочу быть такой же. Хочу быть Барби. И не важно, что будь у меня телосложение Барби, я бы не смогла ходить, только ползать на четвереньках. Поймите меня правильно. Я преступник, и я же жертва. Я покупаю журналы. Нет, нет, нет! Меня заставляет их покупать потребность быть хорошенькой-худенькой. Боже, я чувствую, как во мне разбухает булочка «Старбакс» с грецким орехом и кленовым сиропом, и дряблая масса подкрадывается и проступает отовсюду. Бигмаки, пиццы, картофель фри, четыре порции, и не остановиться. Мой живот набит куриными крылышками, соусом, жареными креветками, жареными цуккини, жареным мороженым, жареными пельменями, жареными яблоками, без разницы чем, главное — хорошо прожаренным. Мой живот — Америка. Я хочу утонуть в цементе. Похоже, я чего-то недопонимаю. Пойду и найду женщину, которая все это придумала. Быть может, если внимательно ее слушать, что-то прояснится.

Автор и главный редактор журнала «Космополитен»

(Делает приседания) …семь, восемь, девять… Ив, дорогая, заходи, кисуля… девяносто девять, сто (заканчивает приседать). Я делаю все сразу. Десять приседаний на каждый снимок. Нравится тебе она (показывает на слайды) ? С декабрьской обложки. «К рождественскому сезону мы чуточку поправляемся. И в отчаянии ждем праздничной сытости и веселья».

Восемьдесят лет, сто приседаний дважды в день. Я вешу 40 кг. Еще десять лет, и от меня ничего не останется. Но даже тогда я не буду ощущать себя красивой. Я смирилась с этим ужасным состоянием. Оно дисциплинирует и ведет к успеху.

Через «Космо» я могла помочь любой женщине.

Любой, кроме себя. Такая вот ирония. Проходи-проходи, Ив, устраивайся поудобнее. Дорогая, угощайся тыквенными семечками, они жареные. Энергия. Моя самая далекая вылазка в гастрономию. У меня никогда не было системы питания.