Максанс Фермин - Амазонка

Истратив практически все свои сбережения на каучуковую экспедицию, полковник решил попытать счастья в торговле лесом. На Амазонке бесчисленное множество древесных пород, миллионы гектаров леса. К несчастью, оказалось, что промысел этот тяжел, конкуренция в нем жестокая, а доходы он приносит копеечные. За несколько месяцев дела Родригиша зашли в тупик — он снова потерпел поражение. Отчаявшись, он бросил лесодобычу и построил среди джунглей лесопильню, решив переключиться на обработку леса, который будут доставлять ему другие добытчики.

Этот проект тоже не протянул и нескольких месяцев. Заказчики не платили вовремя, из-за этих задержек предприятие, и так дышавшее на ладан, окончательно захирело: так полковник разорился в третий раз.

Разорился, но не сдался. Людей вроде Родригиша не так-то просто сломить. У полковника остался неисчерпаемый запас сил и железная воля. Он собрал последние сбережения, уцелевшие после неудачи с лесоторговлей, и снова попробовал наладить свои дела. На этот раз, снова взяв в компаньоны Сервезу, он решил разводить бабочек.

Это был самый красивый проект в жизни полковника. Разводить в лесной глуши самых редких и дорогих бабочек Южной Америки.

В Амазонии живут тысячи видов бабочек, настоящее разноцветное сокровище. Это было сокровище в самом прямом смысле слова — огромное состояние, сложенное из миллионов трепещущих в воздухе крылышек, и полковник решил им завладеть. Трудно даже представить себе, какое фантастическое полотно природа предоставляла в его распоряжение — невероятных размеров картина, испещренная самыми необычными сочетаниями цветов. Картина, меняющая цвет в зависимости от настроения бабочек и положения чешуек.

Каждое утро, поднявшись с кровати, полковник отправлялся осматривать свой питомник и каждое утро обнаруживал новую картину. Многоцветнейшая палитра, у которой было особое свойство — непрерывно меняться. Полковник владел теперь тремя сотнями редчайших видов бабочек — около сотни тысяч экземпляров, собранных в вольере размером чуть больше среднего дома.

Зрелище было феерическое.

Картина из бабочек.

Некоторые стоили целое состояние, покупатели приезжали даже из Европы.

На этот раз Родригиш не просчитался. Необычный бизнес, которым почти никто, кроме полковника, не занимался, сулил золотые горы. Амазонские бабочки славились во всем мире — своей красотой, необычностью, уникальностью каждого вида. За несколько месяцев двое наших героев превратились в самых крупных торговцев бабочками на всем континенте.

А потом как-то вечером случилось непоправимое. Работник забыл закрыть дверцу вольеры. Когда на заре Родригиш и Сервеза пришли в питомник, они стали свидетелями самой страшной катастрофы, которую только могли себе представить. Прямо у них на глазах проснувшиеся бабочки одна за другой устремились в небо — величественный балет. Бабочки умчались — все до единой. Словно денежные купюры проскользнули у них между пальцев и унеслись по ветру.

При виде этого прекрасного и печального зрелища Сервеза заплакал. Такое случилось с ним в первый раз за долгие годы.

Полковник же не проронил ни слезинки, но сразу понял, что никогда больше в его жизни не будет такого дивного разорения.

И вот наконец, после стольких разочарований и неудачных попыток, полковник Родригиш все-таки разбогател на торговле кофе. За несколько лет ему удалось скупить три четверти всех пахотных земель по берегам Риу-Негру и сделаться самым богатым землевладельцем в округе, да к тому же и самым нелюбимым.

Время, свободное от обхода кофейных плантаций, полковник проводил в таверне, которую сам и построил в Эсмеральде: целыми днями он валялся в гамаке, отмахиваясь от москитов, потягивал пиво и подсчитывал в уме, сколько он заработал с тех пор, как попал в эти места, — как ни странно, теперь у него не было никакой возможности потратить эти деньги. Не забывал он и подогревать в себе ненависть ко всему человеческому роду, особенно к чиновникам из правительства, проклинать неудавшуюся жизнь, горевать о прекрасных мечтах, которым уже не суждено сбыться, о своей горькой участи, о том, что он вынужден прозябать в этом захолустье безо всякой надежды когда-нибудь отсюда выбраться, да пожалуй, ему уже не слишком-то и хотелось выбираться.

Теперь, когда наш мотылек опалил себе крылышки и ощутил мимолетность жизни, его пугало одно только прошлое.

Амазон Стейнвей с минуту глядел в пространство, представляя себе улетающих бабочек. Сервеза продолжал: