Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий

– У нас здесь работы – непочатый край, – добавил Павел.

– Понятно…

Да, в общем и целом, подумал Саша, понятно. Господа спецназовцы большего не скажут даже под угрозой расстрела. Тайны нетрадиционных технологий? Тоже понятно. С точки зрения журналистики, может, и следовало кинуться за ними вдогонку, выяснять, наблюдать и подглядывать, вытаскивая неприкрытую правду на суд массового читателя… Но – не хотелось. Пусть уж массовый читатель по-прежнему жует сопли политновостей и дрочит на знаменитостей. Потому что лично он, Саша, уже сыт по горло Ващерскими тайнами, наелся по самую макушку, если не сказать – тыковку… Бродит по этой странной земле уже, кажется, целую вечность и до сих пор мало что понимает…

Выйти из бункера оказалось до смешного просто. Дерни за веревочку – дверь и откроется. Как в сказке со счастливым концом.

Открылась, правда, не совсем дверь. Когда Саша потянул за рычаг, целый кусок стены, изъязвленный его бронебойными, отъехал в сторону, открывая проход наружу. Они вышли, точнее выбежали, и бетонный массив, покрякав и погудев, снова вернулся на место. Оглянувшись, они даже не сразу увидели место разлома, так все плотно пригнано и замаскировано.

Да, технологии параллельные, подход стандартный, пятнисто-защитный…

На воздухе, на природе, на вольном ветерке и ласковом солнышке было хорошо. Это ли не счастливый конец? По крайней мере счастливая запятая посреди непростой истории… Хорошо было! Правда, хотелось не просто есть, а откровенным образом жрать, но все хорошо никогда не бывает. Это аксиома, как сказала бы Алька.

Места, где они оказались, были безлюдные и живописные. Тайга раскинулась по холмам во всей своей первозданности. Присутствия человека с его техногенным энтузиазмом вокруг и около не наблюдалось. Внизу, между каменистыми утесами, бурно журчала и пенилась узкая и быстрая речка. Через нее был перекинут хлипкий с виду подвесной мост, покачивающийся от мелкого ветерка. Только мост напоминал о том, что где-то еще существует цивилизация. Очень ненавязчиво напоминал, выглядел он таким старым, что сам казался частью пейзажа…

Через четверть часа Саша уже лежал на берегу речки в чем мать родила, отогревался на солнце после холодного, почти обжигающего купания. Алька все еще плескалась в воде у берега. Охала и повизгивала от холода, но мужественно смывала с себя подземную грязь и копоть. Саша с удовольствием наблюдал за ней, любуясь ее гибким телом. По сути, он первый раз по настоящему увидел ее обнаженное тело. Ее кожу покрывал ровный золотистый загар, на фоне которого полоски бикини – аккуратные, незагорелые груди с острыми, выпуклыми сосками и гладкие, ровно-округлые ягодицы, упруго вздрагивающие при каждом движении, – смотрелись особенно трепетно. Впечатляющее зрелище, от которого всё мужское естество начинает мелко вибрировать от радости. Адам и Ева, мужчина и женщина среди первозданной природы…

Он почувствовал, что снова хочет ее. И снова, и снова, и снова…

– Нет, не чувствую, – жалобно сказала Алька. – Опять не чувствую.

– Совсем ничего? – участливо спросил он.

– Совсем. Понимаешь, Сашенька, совсем! Абсолютно! Я же тебе говорила, что я фригидная!

– Ну, подожди…

– А чего ждать? Чего ждать-то? И так все ясно, – уныло тянула она. – Ну если хочешь, я тебе руками все сделаю. Или губами, я умею… Я даже постонать могу и поохать, я научилась…

Она – красивая и желанная! Рядом с ним, только протяни руку! И ничего!

Похоже, Саша начинал понимать ее мужа, подавшегося от отчаяния в косоглазый гарем. Очень хорошо понимать, даже сочувствовать ему, бедолаге… Да, рядом, да, протяни руку, и она не отстраняется от его рук, скользящих по гладкой коже. Мужественно терпит чужие прикосновения. Но в том-то и дело, что только терпит, чувствуется, это сразу чувствуется. Резиновая кукла тоже терпит многое, только у нее, куклы, это получается куда естественнее. Без напряжения в глазах и закушенных от отчаяния губ.

Адам и Ева… Голый мужик среди первозданной природы лупцует голую женщину, а та все равно не возбуждается. Как праматерь, еще не постигшая сладость греха.

– Подожди, давай разберемся… Ведь было же в подземелье…

– Было.

– Определенно – было! – нервничал он, не понимая ее вернувшегося бесчувствия. – Нужно только понять, что там было такого, чего здесь нет, какой-то момент, который мы упускаем, Алька… Понять – и все наладится… Только понять… Всего лишь понять…