Марина Ли: Детский мир

И я бы точно упала за черту.

И меня размазало бы давлением по стеклу, если бы тот самый соломенный мальчик Лёшка, с которого началось это сумасшедшее утро, не схватил меня за руку и не втащил в безопасную зону.

– Ты спятила? – возмутился он, распахнув огромные, как блюдца, глаза. – Не смей! Оно того не стоит! И в Корпусе люди живут, честное слово.

«Он решил, что я пыталась покончить с собой».

– Володька, брат мой старший, был в Корпусе, – продолжил мальчишка, не обращая внимания на моё молчаливое отрицание его предположения. – И вернулся. Между прочим живой…

Мой тоже был. И тоже вернулся, но вряд ли едущих вместе со мной на этой платформе подростков я бы порадовала рассказами о юности Цезаря. И вряд ли кто-нибудь из них разделил бы со мной радость по поводу того, что Сашка окончил Детский корпус. Да я и сама, если честно, уже не знала стоит ли мне этому радоваться так, как раньше.

А нахмурившийся Лёшка тем временем продолжил свой рассказ:

– Живой. Да. И даже при медали, – он так и сказал, с ударением на последний слог. – А то, что без руки… Так то ж с войны… С войны – это… главное, что живой…

– У меня тоже есть брат, – зачем-то призналась я. – Военный…

– Правда? – мой случайный попутчик, собеседник и совершенно искренний спаситель оживился. – Надо же… И как? Не бьёт он тебя?.. То есть я не это… Прости.

Что-то, наверное, отразилось на моём лице, потому что паренёк понимающе кивнул и не стал расспрашивать дальше, а я искренне подумала, что лучше бы Цезарь меня бил, чем…

– А меня Алевтина зовут, – неожиданно представился мальчишка, полностью ломая шаблон моего мировосприятия.

– Как?

– Алевтина, – он широко улыбнулся и заправил кудряшки за уши. – Можно просто Лёшка.

– Ты девочка? – «Браво, Оля, очень умный вопрос!»

– Ага. А ты?

За спиной заржал Зверёныш.

– В смысле, тебя как зовут? – исправилась Лёшка, а я решила не обращать внимания на двух других наших соседей по фобу.

– Оль… Лёль… – «Почему я ни на секунду не задумалась над тем, могу ли я в новой жизни называться старым именем?» – Ольга.

В конце концов, девятнадцать лет это слово было главным в моей жизни. Не хочу ничего менять, но Алевтина, которая Лёшка, смешно сморщила щедро усыпанный веснушками нос и заявила:

– Не-а, Ольга – это слишком просто и ни капельки не оригинально.

Оригинально? Как-то я не рассматривала свою жизнь с этой стороны. Ранее.

– И уж точно ни капельки не романтично.

«Романтично?»

– Знаешь, вот я в одной книге читала про двух девчонок… У настоящих подруг всегда есть тайные прозвища. Лёля, например. Или Муля… Хотя Муля тебе не подходит, потому что ты очень красивая. Жуть до чего. И волосы длинные, а у меня – вот, – она взлохматила свои невероятные соломенные кудри и преданно заглянула мне в глаза. – Нет, знаешь, ты будешь Лёка. Лёка и Лёшка – обалдеть до чего здорово звучит! Только не говори никому, это ж тайные прозвища, правда?

Внезапное озарение было подобно удару кулака в живот.

– Лёшка, – осторожно спросила я, понижая голос до шёпота и оглядываясь на наших спутников, переговаривающихся у заднего стекла фоба. – А сколько тебе лет?

Она сначала покраснела, потом придвинулась ко мне, порывисто обняла за шею, для чего ей пришлось привстать на цыпочки, и жарко прошептала в ухо:

– Десять… Только, пожалуйста, не говори никому! Я не хочу к ней возвращаться… Она… У неё, знаешь…

Лёшка поймала мой понимающий взгляд и не стала продолжать, потому что я и без её объяснений вспомнила женщину на площади, устойчивый запах перегара и гниющего тела… Нет, мне не нужны были подробности.

Девчонка смотрела на меня каким-то влюблённым взглядом, наивным и преданным, как щенок из детского фильма. У бедняги фактически не было семьи, брат бил ее, мать…

Я почувствовала себя старой, подлой лицемеркой. Хуже того злодея из фильма, который подманил к себе щенка, чтобы попытаться убить. Утешало одно. Мотивы у меня, может, и были гнусными, но предавать свою неожиданную подругу я не собиралась.

Ни за что.

– Слушай… Я вот тут подумала: у тебя, конечно, есть брат и мама, и не только они, наверное… – Лёшка усиленно затрясла головой, подтверждая мои подозрения. – И я пойму, если ты не захочешь… У меня-то, в отличии от тебя, никого нет…

– А брат? – она удивлённо изогнула брови. – Ты же говорила, что…

– Мы с ним не дружим. Неважно. Это совсем другая история, тебе неинтересно будет, – заторопилась я, а Лёшка, по-моему, слегка обиделась, поэтому я поспешила озвучить своё предложение: – Короче, я слышала, что в Корпусе проще устроиться семейным людям… Может, сёстрами назовёмся?