Жанна Голубицкая - Одна Ж в Большом городе

Два года назад, когда сыну исполнилось четыре, я пробовала пойти работать: еще в Орле я окончила полиграфический техникум. Но в издательстве, куда я устроилась, надо было торчать с утра до ночи, а платили сущие копейки, и вскоре Алексей своим волевым решением резко покончил с моей карьерой. Вообще-то иногда я Алексея побаивалась. Мне он казался таким важным, серьезным! А его друзья и партнеры с их женами, которых муж иногда приглашал в гости, – занудными и высокомерными. В огромном мужнином доме я совершенно не ощущала себя хозяйкой и никогда не говорила про него «наш». И тому была причина: с Алексеем Александровичем у нас был подписан брачный контракт, по которому в случае развода я не могла претендовать ни на дом, ни на раздел прочей собственности супруга. Алексей заставил меня подписать эту бумагу сразу после скандального развода своего партнера Бориса: тому пришлось поделить с бывшей женой абсолютно все, включая счета в банке, что отразилось на их общем с Алексеем бизнесе. И произвело на обоих мужчин неизгладимое впечатление.

Все, что я, по мнению Алексея, заслужила, находясь в браке с ним, так это городскую квартиру и небольшое денежное пособие. «К тому же, – добавил супруг, – я тебя первым бросать не собираюсь. А вот изменишь – прогоню без сожаления! Пока ты со мной, у тебя есть все. А рога наставишь – я тебе такую жизнь устрою, что она тебе даже в халявной квартире адом покажется!» И мне легче было подписать брачный контракт, чем спорить с разбушевавшемся благоверным. Я, как могла, пыталась оправдать Алексея в собственных глазах. Убеждала себя, что виной хамства и цинизма мужа – глубокие комплексы, идущие из непростой Алексеевой юности.

Отец Алексея умер еще до моего появления, а с матерью он почти не общался. Вроде бы в пору становления его бизнеса она как-то очень сильно его подвела, но Алексей не любил об этом говорить. Я видела свекровь крайне редко, но буквально кожей чувствовала, что она меня не любит. Впрочем, я всегда считала, что это нормальное свекровье состояние.

Кроме сынишки, подружка Катя была единственной моей отрадой в деревне. Мы увлеченно строили планы «доведения Бориса до венца». Я обещала всячески помогать подруге в этом деликатном вопросе.

Днем от нечего делать я часто бродила по Интернету. И однажды набрела на сайт «Одноклассники. ru». Нашла свою школу, свой класс – очень многие наши выпускники там уже зарегистрировались. Меня охватила ностальгия: боже, как давно это было! Целых 15 лет прошло! Юность: дискотеки, первые поцелуи… И тут я наткнулась на анкету и фотку Лешки. Того самого – почти Вронского. Возмужал, еще больше похорошел! Лешка был моей первой любовью, роман у нас начался классе в восьмом. К десятому мы, правда, разбежались: мне надоело играть «в запасных». Девчонки слишком любили Бронского, а он – их, и я постоянно узнавала о его изменах. Громко, конечно, сказано, потому что интима между нами никогда не было. Но все равно обидки копились… С самого выпускного я ни разу Бронского не видела и ничего о нем не слышала.

Смеха ради я отправила Леше электронное послание. Он на удивление быстро отозвался. Написал: «Не слезятся от ветра безнадежные карие вишни? Проводить необутая выйдешь?» Это был тайный пароль времен нашей любви – слова из модного в те годы мюзикла «“Юнона” и “Авось”»: Леша всегда восхищался моими почти совсем черными глазами. «Надо же, помнит», – улыбнулась я про себя. И напечатала: «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу…» «Ну почему же? – ответил он. – Было бы интересно на тебя взглянуть…»

Воспоминания, а также всякие смутные feelings нагрянули на меня с неожиданной силой. Feelings, I have so many feelings and feelings go on («Чувства, у меня их так много, и становится все больше!») – иначе и не скажешь! Чувства для охватившего меня состояния – не такое емкое слово, как этот рефрен из песни моей юности. Кажется, это пел Моррис Алберт, и его хит был самым популярным медляком на наших школьных дискотеках.

Вечером я хотела рассказать о своей неожиданной переписке Кате, ведь Леша был и ее одноклассником тоже. Но потом почему-то передумала.

Оказалось, Лешка вот уже несколько лет как тоже живет и работает в Москве. Мы договорились встретиться в кафе на Гоголевском бульваре. Заодно я решила обновить свой коротенький шиншилловый жакет: до этого как-то не было случая его надеть. Снег как раз почти растаял, светило солнышко – и с высокими красными замшевыми сапогами легкий серебристый мех смотрелся просто потрясно! Я подъехала на своем голубом «Рено», который муж подарил мне на тридцатилетие. Леша уже ждал меня. Он почти не изменился: подтянутый высокий брюнет с васильково-синими глазами. Только теперь не в синей школьной форме, а в отлично сидящем строгом костюме. Взглянул на меня с восхищением: