Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)

Плясать и веселиться

На свадьбу мы идем —

Жених башки лишится

Когда-нибудь потом

Соня между тем прошлась по столу и шагнула мне на колени. Я невольно отпрянул от этого мохнатого комочка. Однако сдержался, позволил ей свернуться клубком и заснуть.

Я не осмеливался что-либо предпринимать внутри этой галлюцинации. Я не врубался, как ее воспринимать. В любом случае, я был вполне готов к тому, чтобы в любой момент грохнуться на тротуар под окнами Энн Мари, когда завершится этот амброзбирсианский период маниакальной мозговой активности.

Прекратив паясничать, два странных существа обступили меня с разных сторон.

— Вина выпьете? — спросил Мартовский Заяц.

— Спасибо, мне уже хватит. Вы не могли бы ответить на один вопрос?

— Если только вы его зададите.

— Допустим все, что сказал мне Бахус, было правдой, тогда как же я оказался на фиктивной вечеринке вместо настоящей?

— Фиктивной? Кто сказал, что мы фиктивные? Это вам кто-то небылиц наплел! Вот это, по-вашему, фиктивно? — Мартовский Заяц наклонил голову и дал мне потрогать свое длинное плюшевое ухо.

— Нет, — вынужден был признать я. — Отнюдь…

— А несчастная Соня? Если бы мы были фиктивны, как вы фиктивно утверждаете, разве смогла бы она есть конфетти в вашем кармане, чем она сейчас увлеченно и занимается.

Забеспокоившись, я посмотрел вниз. Хотя глаза ее были закрыты, Соня каким-то образом залезла ко мне в карман, прогрызла дыру в сумке-хранилище конфетти, и теперь набила ими пасть.

— Эй! — я вскочил на ноги, скинув Соню на землю. Она лежала на спине, апатично двигая челюстями. Вдруг Безумный Шляпник со страшной силой выкрутил мне руки.

— Нельзя так обращаться с тем, кого вы только что отравили!

— Отрубить ему голову!

Появилась Королева со своим двором. Меня почему-то порадовало, что у их карточных фигурок имелось слегка выступающее третье измерение. Это придавало происходящему некоторую благовидность.

Палач в маске двинулся в мою сторону. В руке он держал не топор, а нож для масла, взятый со стола.

— Мне так жаль, что мы сейчас не сможем пожениться, — сказала Королева. — Но я не могу выйти за убийцу, пока он не заплатит за свои преступления смертью.

Я почувствовал, как сталь ножа коснулась моего горла. Резко дернувшись вперед, я взгромоздил Безумного Шляпника себе на плечи. Он летал между карточных фигур, внося сумятицу в их ряды. Я достал рог Бахуса и поднес его к губам. Слышу — Мартовский Заяц кричит:

— Великолепно! Фанфары по случаю собственного обезглавливания…

А потом я исчез.

В неровном свете двух развеивающих сумерки факелов я увидел вывеску над дверью мраморного особняка, гласившую:

если раб, без приказания господского выйдет за ворота, то получит сто ударов

— А, латынь, — послышался сонный голос с моих колен. — Как же мне хочется читать на этом прекрасном языке! К несчастью, в школьные годы у меня развилась привычка засыпать, как только Учитель начинал декламировать Цезаря. И до сих пор, какая-нибудь Крошка Вилли Винки немедленно погружает меня в сонное царство.

Соня, стоявшая на задних лапках, начала облизывать ладонь и водить ей по круглому, не намазанному маслом ушку.

Я не верил своим глазам.

— Что вы здесь делаете?

— Как что, привожу себя в порядок. Меня определенно мазали сырыми чайными листьями! Прошу прощения, если я вас смущаю. А что, там, откуда вы пришли, считается неучтивым прихорашиваться на публике?

Волшебное конфетти Бахуса определенно работало, как и было обещано. Я надеялся, что все связанное с Безумным Чаепитием осталось далеко позади. Было понятно, однако, что с Соней мы связаны теперь навечно.

— А где латынь-то? — спросил я.

— Как где, на вывеске, где ж еще?

— Это английский.

— Прошу прощения. Я англичанка, и мне хочется думать, что я признала бы соотечественника, встретив его. Нет, это латынь, или я не отношусь к подотряду сонь.

Я оттянул завязку и приподнял шляпу, не снимая ее. Надпись была на латыни. Я снова надел шляпу. Надпись была на английском.

— Ах, черт побери…

Моя плачевная участь предстала вдруг передо мной во всем своем великолепии. Затянувшийся хмель перегорел в моих венах быстрее пороха, и я ощутил неимоверную тяжесть, приклонившую меня к земле.

Я был проклят.

Я больше никогда не попаду в свою родную эру, разве что мимоходом. Это подтверждает вьющаяся во времени и пространстве стезя моих перевоплощений с помощью рога. И преходящая сущность вечеринок, в которые я вынужден был вживаться, уверяла в том, что эти беспорядочные перемещения я буду совершать постоянно. Сколько в среднем длится пирушка? Восемь часов? Ну, положим, день. Мне пришло в голову, что засиживаться до конца вечеринки для меня теперь так же убийственно, как и пытаться покинуть ее пределы в самом разгаре. Нет, как только вечеринка начинает закругляться, при первом же "уже поздно, нам пора, было очень весело" я должен затрубить в трубу и исчезнуть.