Андрей Донцов - The офис

Экономисты из отдела ухмылялись и говорили, что, конечно, могут. Все может быть… Особенно если все сливать по максимальным скидкам… Но Андрей им не верил: они вообще много выпендривались и так же со страхом в глубине души ждали.

Андрей сильно не любил этого инструктора за то, что для того деньги были на первом месте. Так нельзя к работе своей относиться… Как может инструктор по теннису, который больше нигде не работает, ездить на джипе со странным названием «Таурег» за баснословные деньги? Что за город такой Москва? В Узбекистане инструкторы не были такими наглыми и самодовольными…

Почему здесь все по принципу «деньги вперед»?..

Хотя Андрей и не любил инструктора, он не мог не замечать результатов его работы: дочь играет все лучше. Прогрессирует прямо на глазах. А значит, его план развития был абсолютно правильным. Еще немного терпения, и будут у них свои «Тауреги», коттеджи, таунхаусы… И тогда купят они красивый дом в Ташкенте с высоким забором, как мечтал его отец.

Здесь все строят красивые дома. Гораздо красивее, чем в Узбекистане. Но вот заборы строить не умеют. Они должны быть бетонными и высокими – выше двух метров. Иначе это не забор, а русское слово «изгородь»…

Борюсик перевез семью в Москву не сразу.

Сначала его приютила сердобольная женщина Варвара, с которой он познакомился по Интернету. Они оба немного обманули друг друга, и этот обман стал легким разочарованием при первой встрече.

У Борюсика была фотография в анкете сразу после армии, а там за два года жуткой голодухи он стал стройным как кипарис. А Варвара разместила фотку из старших классов. А тут при встрече оказалось, что они весят по сто кило каждый.

Но Борюсика этот момент долго расстраивать не мог: его жена весила 115, сестры жены: 120 – средняя, 110 – младшая. У тещи был боевой вес 102 килограмма.

Через год, после того как Варвара помогла Борюсику устроиться в столице, они все переехали к нему в Москву. Варвару за эту помощь Борюсик свозил на Байкал. И сам Байкал показал, и курорт Горячинск. Там они даже поголодали немного вдвоем по программе местного пансионата. Там же и познакомил ее со своей женой и детьми.

Детей было трое.

Хорошее, казалось бы, число – три, только не было ощущения его полноценности. Первые двое: старший Петр, средний Шурик – появлялись на свет и росли, как и было положено в Сибири: ползали, хныкали, болели, агукали и через какое-то время просили ставить им компьютерные игры.

А вот с младшим вышли нелады – Денисик задержался в развитии на этапе агуканья, криков и истерик. Такой диагноз ему поставили – задержка психического развития. Хотя Борюсик про себя все время удивлялся – почему психического? Если человек элементарно разговаривать не может.

Когда Борюсик вышел на первую московскую работу и стал перевозить семью, он объявил коллегам: «Нам нужна трехкомнатная квартира – в другой мы не поместимся». Все вертели пальцем у виска… Советовали поумерить аппетиты… Никто не понимал его так буквально, а зря. Думали, мало ли, привык человек в Сибири к большим жизненным просторам… Считали его замашки не адекватными зарплате и осуждали за пафос.

Тем не менее даже трехкомнатная квартира не была большой для всей семьи Борюсика. В обычном панельном доме, с кухней в семь метров и узким коридором – при любом, даже небольшом, наличии мебели у них в квартире образовывались серьезные пробки.

Тема пробок становилась в Москве все более и более популярной.

Про нее шутили на работе. Даже те, кто не имел автомобилей. Только автомобильные пробки мало волновали семью Борюсика, а вот людские в их семье были неизбежны. Особенно когда вся семья оказывалась в сборе. Особенно в том месте, где узкий коридор сворачивал на кухню и в него выходили двери в ванную и туалет. Там и семье из двух человек не разойтись, а тут – такое движение. «Транспорт» по квартире перемещался большегрузный. По встречке было не разъехаться.

Теснота иногда раздражала, иногда бесила, но выхода другого не было: всю свою зарплату Борис отдавал за аренду квартиры, а на пропитание, которое состояло в основном из картофеля разных способов приготовления, – зарабатывал тот, у кого была возможность подработать.

Тучные женщины как легко устраивались на работу – желающих вкалывать за маленькие зарплаты в Москве среди русскоговорящих находилось немного, – так легко с нее и вылетали. На любой работе рано или поздно приходилось что-то делать, а это для людей их комплекции было невыносимо тяжело.