Чарльз Мартин - Дороги, которым нет конца

— Ты лгал мне, — тихо сказала она.

Я понимал, что она говорит о нашей беседе на автобусной остановке.

— На самом деле, я никогда не лгал.

— Ты не говорил мне всю правду.

— Я не хотел причинить тебе боль.

— Купер, мне больно уже двадцать лет. Боль — это мой способ жизни. — Она подвинула одну руку, крепче обхватив меня другой. — Либо расскажи мне то, о чем боялся рассказать, либо я с Божьей помощью отволоку тебя к ручью и буду держать твою голову под водой, пока ты не решишь заговорить.

С момента нашей первой встречи на сцене в «Раймане» я всегда восхищался ее силой. Даже через двадцать лет она сохранила ее. Я сглотнул, уже понимая, что не умру в следующую секунду, так что, немного отодвинувшись, я начал с самого начала:

— После пожара Сэм сочинил две истории. В первой мы с ним увидели парня, грабившего его офис. Парень выстрелил в меня, стукнул Сэма по голове, поджег его офис и исчез, как призрак. Потом, с великим риском для собственной жизни, Сэм собрался с силами и вытащил меня из пылающего ада.

Делия кивнула.

— Это был вариант для публики. И, кстати, именно это я услышал от врача, когда очнулся в клинике.

Она снова кивнула.

— Вторая история, — предположительно истинная, которой он поделился с тобой без свидетелей, — сводится к бескорыстной попытке замять дело и помочь мне. Согласно этой истории Сэм увидел, как мы с каким-то таинственным мужчиной грабим его офисный сейф и вдобавок собираемся унести дорогую гитару «Мартин». Он попытался урезонить нас, но разговор не заладился; потом мой так называемый партнер выстрелил в меня и стукнул его по голове, но опять-таки — рискуя своей жизнью и несмотря на мое очевидное предательство — Сэм вытащил меня из огня, в то время как мой безымянный напарник оставил нас обоих поджариваться до хрустящей корочки. Он унес с собой восемьдесят тысяч наличными и драгоценности Бернадетты, которые стоили больше двухсот тысяч. Ты уже это слышала, не так ли?

— Да.

— Но что, если ни одна история не была правдой?

Делия ждала продолжения.

— После того как я уехал, а ты вернулась в студию, какими были песни?

— Хорошими.

— А потом?

— Не очень хорошими.

— Что произошло между этими датами? И между тобой и Сэмом.

— Сэм заигрывал со мной. Я отказала ему.

— Он вдруг нашел хороших девушек тебе на замену?

— Да, он всегда заключал контракты с юными дарованиями.

— А песни, которые они исполняли? Это были хорошие песни?

Она кивнула:

— Да, очень хорошие.

— Откуда он взял эти песни?

— Талант Сэма состоял в том, что он всегда держал руку на пульсе. Он повсюду находил поэтов-песенников.

— После пожара было много шума из-за его денег и драгоценностей. Но есть ли одна вещь, о которой ты не слышала после пожара?

Она покачала головой:

— Не знаю, Куп. Это было так давно. К чему ты клонишь?

— Без чего ты никогда не видела меня?

— Без твоей записной книжки.

— Даже сейчас, видела ли ты меня без нее?

— Нет.

— Не кажется ли тебе странным, что Сэм ни разу не упоминал о самой ценной вещи, пропавшей в этом пожаре? Однако ты знала, что это было единственное, на что он с самого начала хотел наложить руки.

— Но… огонь был повсюду. Ты едва спасся.

— Тебе не кажется, что это очень удобный предлог?

— Но почему ты ничего не сказал?

— Разреши мне открыть еще одну дверь, — продолжал я. — Сэм обнаружил тебя, позаботился о тебе, сделал тебе имя. Его план работал превосходно до твоего первого выступления в «Раймане». Потом весь мир узнал, что ты поешь мою песню. Сэм далеко не дурак. Где есть одна, там могут быть и другие. Поэтому он поощряет наше знакомство и пристально наблюдает за нами. Он видит, как я постоянно пишу в маленькой черной книжке, и он видит золотые горы. Знаки доллара. Проблема в том, что я привязан к своей книжке и привязан к тебе. Более того, он понимает, что источник твоих песен — это перо в моей руке. Поэтому ему нужно придумать план, чтобы заполучить тебя и записную книжку, а заодно одним махом избавиться от меня.

Сэм выжидал, пока не заметил, что я один направляюсь в его офис с намерением выкрасть Джимми. Он не мог бы сочинить лучший сценарий. Он воспользовался шансом, выстрелил в меня, опустошил сейф, взорвал свой офис, чтобы замести следы, а потом «спас» меня. Остальное тебе известно. Когда дым рассеялся и я лежал в клинике с облезшей кожей, он фактически уничтожил мою способность сочинять музыку или исполнять ее любым возможным образом. Более того, он украл мои песни. При этом он знал, что для меня существует нечто еще более важное, чем эти песни. Ты. Он понимал, что у тебя нет будущего без моих песен. С другой стороны, у тебя не было будущего со мной. Он ставил на то, что если я люблю тебя, то все равно признаю, что он может обеспечить тебе лучшее будущее с моими песнями, чем я со своим обгорелым и никчемным телом.