Чарльз Мартин - Дороги, которым нет конца

В семь утра, когда открылась кофейня, я был первым в очереди. Я заказал два тройных кофе с «Хони бэджером» [6] « Хони бэджер » («Медоед») — коктейль из равных долей бурбона и желтого шартреза с имбирным сиропом и веточкой розмарина. и медленно поехал к больнице, пытаясь отговорить себя от визита в это заведение. Когда я остановился и выключил двигатель, то все еще продолжал спорить с собой. Наконец я приказал себе заткнуться и вошел внутрь. Там я поднялся на лифте на четвертый этаж, и медсестра показала мне, как пройти в палату 410.

Когда я вошел в комнату, свет был выключен, но в окно струился мягкий солнечный свет. Делия сидела и смотрела в окно; ее правая рука была плотно забинтована и лежала на коленях. Два пальца заметно опухли. Шишка на голове исчезла, но багровый след остался. Когда она повернулась и увидела меня, у нее буквально отвисла челюсть. Она закрыла рот, ее глаза заблестели от слез.

— Кууп… — выдавила она надтреснутым шепотом. — Ох, боже мой…

Она подтянула колени к груди, словно привыкла обнимать себя. Я подошел к краю кровати, поставил кофейные кружки на столик и сел, сложив руки на коленях, так что наши глаза оказались на одном уровне.

Несколько минут она просто сидела, качая головой. В ее глазах стояли слезы. Ее глаза всегда были круглыми, как у негритянки, и большими, как мячики для гольфа. Большие глаза — большие слезы. И одна из них вырвалась на волю и побежала по ее щеке.

Она положила руку на одеяло ладонью вверх. Своего рода приглашение.

— Как поживаешь?

Я протянул руки над кроватью и взял ее ладонь. Она изучила шрамы на моей правой руке и провела по самому длинному кончиком указательного пальца. Вторая слеза покатилась следом за первой.

— Нэшвилл?

— Да, — тихо ответил я.

— Она в порядке?

Я пожал плечами и попытался улыбнуться. Потом сжал и разжал кулак.

— Работу делать может. Напоминает мне, когда приближается гроза.

— А ты… ты еще?.. — неуверенно спросила она.

Я кивнул:

— Иногда. Когда могу.

Она потянулась и едва не прикоснулась кончиками пальцев к моему горлу, но потом передумала.

— У тебя совсем другой голос. Как у крестного отца.

Я кашлянул.

— Это бывает полезно, когда мне звонят люди и пытаются что-нибудь продать.

Она тихо рассмеялась, и груз, давивший на ее плечи, подкатился к краю и заколебался. Либо он упадет наружу и освободит ее, либо упадет внутрь и сокрушит то, что от нее осталось. Она растерянно огляделась по сторонам.

— Ты знаешь, как я сюда попала?

— Я остановился у светофора и увидел, как ты ухватилась за парковочный счетчик. Потом ты упала, и я подхватил тебя. Я не знал, что это ты, пока не отнес тебя в джип и не приехал сюда.

Она с трудом пыталась сложить кусочки головоломки.

— Ты здесь живешь?

— Ну да. — Я отхлебнул кофе.

Она выглядела смущенной.

— Ты подобрал мою гитару?

— Там остались лишь куски да щепки на тротуаре. Но я забрал твой рюкзак.

Она осознала утрату. Я предложил ей кофе.

— Это из нашей местной кофейни. Туда добавляют бальзам под названием «Хони бэджер», который, если смешать его с тройным кофе, позволяет человеку начать день так, как предписывал Господь.

Она отпила и кивнула, но хотя кофе и начал рассеивать медикаментозную дымку, он ничего не мог поделать с гориллой, сидевшей у нее на плечах. Мы сидели молча. Я передал ей бумажную салфетку и указал на ее губу:

— У тебя там пена…

Она вытерла рот, промокнула глаза и попробовала усмехнуться:

— Я оставила ее на потом.

— Куда ты направлялась? — спросил я, чтобы прервать неловкое молчание.

— В Билокси. Мне предложили площадку в казино… и комнату. Я могу и столики обслуживать… — Она неуклюже повела плечами; дальше можно было не продолжать.

— У тебя есть вторая гитара?

Она покачала головой.

— Как ты туда доберешься?

Она улыбнулась и подняла в воздух большой палец.

— У тебя есть место, чтобы остановиться на какое-то время?

— Я не собиралась останавливаться. — Она указала на свой рюкзак. — У меня есть карта хостелов. Иногда по вечерам я могу играть в баре или… откладывать немного денег, чтобы доехать до следующего города. Только до тех пор, пока я не доберусь до Миссисипи.

В палату вошел доктор Билл.

— Как вы себя чувствуете этим утром? — Он достал стетоскоп из кармана белого халата и стал слушать ее сердце. Она посмотрела на него, прищурив один глаз.

— Было бы лучше, если бы мир перестал кружиться перед глазами.