Герман Садулаев - AD

Катаев вспомнил, что в юности пользовался простым способом отличить своих от чужих, выбрать себе стаю. По музыке. Задав простой вопрос: «Ты что слушаешь?»

И если Credence или Led Zeppelin, если Джо Сатриани или Луи Армстронга, если даже Бетховена или шотландский фолк, то все ничего, срастется.

А если: «Да мне по фигу, так, чтобы чё-нить тренькало, ну, или потанцевать… Вот эта песня: „Ну что же вы девчонки, девчонки, короткие юбчонки, юбчонки!“ – прикольно! Кажется, группа „Хендехох“ называется». Вот тогда… тогда бежать, валить, сливаться!

И не потому, что юный Павка был такой уж воинствующий эстет или утонченный аристократ, эдакий денди в белых перчаточках – вовсе нет! Если совсем начистоту, Павка был… да, чего уж тут… трус. Не совсем, конечно, не то чтобы патологический трус, но немного труслив, глупо это отрицать.

А те, которые слушали «Хендехох»… они пили дешевое пиво или дорогущий коньяк, одевались в кондовые робы или модный Adidas, ходили по району пешком или рассекали на папиных «волгах», учились в ПТУ или МГУ, они – гопники. И самое страшное – было в нелогичности, непредсказуемости их поведения.

Они могли вести себя на редкость дружелюбно: «Эй, братишка! Садись, выпей с нами! Сразу видно, ты правильный пацан! Не то что всякие пидоры!»

И через пару минут:

«Ты чо лыбишься? Я тебе чо, клоун?»

«Да не, я просто анекдот вспомнил…»

«Анекдот вспомнил, а нам не рассказываешь? Типа мы неврубные? Типа тупые, да?»

Или, если не улыбаться:

«А ты чо хмурый такой, чо бычишь? Тебе наша компания не нравится?»

Они умели возникнуть совсем на пустом месте:

«Ты кого пидором назвал, сука?»

«Ребята, я никого не обзывал! Я вообще молчал всю дорогу!»

«Пидором назвал, а за базар не в ответе? Думаешь, я не слышал, что ты там под нос себе бормочешь? На, получай!»

И кулаком в лицо. А потом ногами по ребрам. Или еще хуже: бутылку о край стола и «розочкой» в горло.

С гопниками страшно. С ними не знаешь как себя вести. С гопниками, как себя ни веди, по-любому запалят. Полюбасу!

Вероятно, вся их агрессия от чувства неполноценности. Может, чувствуют более высокую и тонкую психическую организацию. И потому злятся. Этим неплохо утешиться. Но от этого не легче, и от «розочки» такое умственное построение не спасет.

Поэтому, понял Павка, от гопников лучше держаться подальше, если хочешь жить.

Это как собака. Катаев не заводил себе собаки. Даже самой маленькой он не стал бы заводить. Тем более огромного дога или бультерьера, с давлением в восемь атмосфер между неумолимыми челюстями. Павел Борисович не понимал: как люди могут жить в одной квартире с этими страшными животными?

Как они не боятся, к примеру, спать? Ведь не всегда знаешь, что творится в голове у живущего рядом с тобой человека. Как тогда понять, о чем серьезном задумался, наклонив голову, пес, родственник лесного волка, природный хищник?

Может, у него и есть своя логика. Может, и у гопников есть своя. Но разве мы в силах ее понять? Ведь они, гопники, понимают, о чем это: «Вперед, батарея! Ё!» А мы – нет.

И вероятно, твой пес, склонив набок голову, как раз думает: «Ты кого пидором назвал, сука-хозяин?» И готовится сделать прыжок, перекусить тебе шейную артерию.

Люди верят в дрессировку. Люди верят даже в то, что собаки могут любить.

Но любая дрессировка дает сбои. А любовь… что тут говорить о любви!

Катаев всегда избегал гопников. И собак. И, держась от них на некотором удалении, чувствовал себя в сравнительной безопасности. Но теперь выходило, что от гопников не убежать. Что гопники вверху и внизу, всюду. Они решают все в твоей жизни, например, быть ли рядом с твоим домом детскому саду или казино. Гопники принимают законы, по которым ты должен жить, и гопники же следят за исполнением этих законов и наказывают за их нарушение, но не всегда и не всех, а тогда и тех, как решают они сами, по своей, гопнической логике.

И у самого главного гопника не «розочка» – кнопка атомной бомбы в руках!

И все они, гопники, понимают друг друга. Гопники внизу и гопники сверху. Те, что внизу, завидуют и тоже хотят наверх, но если это удастся, то ничего не изменится. Гопники сверху презирают гопников снизу и дрессируют их, как собак. Одни собаки дрессируют других собак. И гопники внизу иногда любят гопников сверху, как собаки. А иногда нет, но подчиняются силе, глухо рыча. Они единое целое. Быдло внизу, элита сверху. Хотя те, что пока наверху, самые крутые из гопников, из быдла, какая это элита? Быдлита.