Уильям Хоффер - Только с дочерью

Наконец Махмуди уговорил сестру сделать глоток. И все присутствующие возликовали.

От больной не отходили всю ночь и весь следующий день. Изредка, отвлекаясь от молитвы и чтения Корана, в комнату заглядывал Баба Хаджи.

Махмуди, Махтаб и мне порядком надоело наблюдать лицедейство Амех Бозорг. Нам с Махтаб хотелось уйти, но Махмуди вновь оказался перед выбором: уважение к семье или здравый смысл. Весь вечер в пятницу – когда мы должны были быть в другом месте – Амех Бозорг оставалась на смертном одре.

Затем, возблагодарив Аллаха, она поднялась со своего ложа и объявила, что немедленно отправляется на молитву в священный город Мешхед – в северо-восточной части страны, – где находится особо почитаемая мечеть, знаменитая своей целительной силой. В субботу на удивление бодрая Амех Бозорг в сопровождении клана отбыла в аэропорт – женщины проливали слезы сочувствия, мужчины перебирали четки, все молились о чуде.

Махмуди играл в эту игру по всем правилам, но стоило нам остаться одним, как он проворчал:

– Все это сплошная выдумка.

Пришел ноябрь. Дома отапливались не по погоде жарко, однако утренние заморозки предвещали суровую зиму, грозившую обернуться таким же испытанием, как и палящий летний зной. Разумеется, мы явились в Иран не подготовленные к зиме, и Махтаб срочно нужно было теплое пальто. К моему удивлению, Махмуди возражал против этой покупки, и я поняла, что с деньгами совсем туго.

Мой план в отношении звонка Джима провалился. Он позвонил по телефону Маммаля примерно две недели спустя после того, как я отдала письма Джуди, и выполнил все мои инструкции. Он сказал Махмуди, что папа очень плох и семья собрала деньги нам на дорогу.

– Хочешь, я вышлю билеты? – предложил мой брат. – На какое число?

– Это подвох! – вскричал Махмуди. – Она никуда не поедет. Я ее не выпущу.

Он бросил трубку и набросился на меня.

Мы начали ссориться из-за денег. Предложение Рашида – место в клинике – повисло в воздухе. Я подозревала, что это был всего лишь тараф.

Как бы то ни было, дело с лицензией не двигалось, и, оказывается, в том, что Махмуди не может работать, виновата я.

– Я должен тебя сторожить. – Он уже начинал нести всякую чушь. – Мне надо найти для тебя няньку. Из-за тебя я связан по рукам и ногам. За мной охотится ЦРУ, потому что ты наябедничала своим родственничкам и теперь они разыскивают тебя и Махтаб.

– С чего ты взял, что они нас ищут? – спросила я. Он смерил меня долгим, многозначительным взглядом.

До какой степени он в курсе дела? Я знала, что ему звонили из посольства насчет меня, но он-то о моей осведомленности не догадывался. Или догадывался?

Я понимала, что и его неотвязно мучают вопросы.

Заслуживаю ли я доверия? Когда же наконец можно будет успокоиться и не бояться того, что я попытаюсь бежать? И когда же жизнь заставит меня покориться?

Махмуди заманил меня в Иран угрозами и уловками. И теперь не знал, что со мной делать.

– Я хочу, чтобы ты написала письмо в Америку, – сказал он. – Своим родителям. Попроси их переправить сюда все наши вещи.

Задача была не из легких, особенно если учесть, что Махмуди стоял над душой и читал каждое слово. Но я подчинилась его приказу, не сомневаясь, что родители не станут выполнять требований моего мужа.

После этого Махмуди согласился купить Махтаб пальто. По магазинам нас должны были сопровождать Нассерин и Амир.

Зная, что на Нассерин можно положиться – она была хорошей шпионкой и надсмотрщицей, – Махмуди решил остаться дома. Он прошлепал в спальню вздремнуть после обеда. Мы уже стояли в дверях, когда зазвонил телефон.

– Это тебя, – настороженно произнесла Нассерин. – Какая-то женщина, говорит по-английски.

Она передала мне трубку, но осталась стоять рядом.

– Алло!

– Это Хэлен, – сообщил голос.

Я была потрясена тем, что мне звонят из посольства, но изо всех сил старалась скрыть свое замешательство от Нассерин.

– Мне надо с вами поговорить, – сказала Хэлен.

– Вероятно, вы ошиблись номером, – ответила я. Хэлен все поняла, но продолжала:

– Я не хотела беспокоить вас дома, – извинилась она. – Но нам позвонили насчет вас, и мне надо было непременно с вами связаться. Позвоните или зайдите при первой же возможности.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – солгала я. – Вы, должно быть, ошиблись номером.

Не успела я повесить трубку, как Нассерин устремилась в спальню и растолкала Махмуди. Меня взбесило ее поведение, но выговаривать ей было поздно, Махмуди уже вопрошал грохочущим голосом: