Илья Игнатьев - Мишка Forever

Я хлопаю рукой по будильнику, который радостно, - а ему-то что! - подпрыгивает на тумбочке возле моего дивана. У-у, проклятый, в мусорку бы тебя! Тоже мне, - "Слава"! Вот вырасту, найду такую работу, чтобы будильниками никакими и не пахло.

- Илюша, ты встаёшь?

- Я умер, мам!

- А как же ты со мной тогда разговариваешь?

- Ну, значит, после смерти я стал привидением. Ой, ну мам! Не щекотайся! Ну, всё, всё, - встаю!

- А ну-ка, дай-ка я лицо твоё посмотрю.

Мама обхватывает ладонями меня за щёки и, чуть сжав их, рассматривает моё лицо.

- Хорош, красавчик! - она смеётся и чмокает меня в нос.

- Что, здорово заметно? Ну, пусти же! Здорово, да?

- Самую чуточку. Не переживай, Илюшка, тебе это не вредит. А вот под ноги смотреть надо, всё-таки! Ворон, поди, считал?

- Мам, ну хватит, вчера всё сказала. Пошёл я в ванную.

В ванной я, пустив воду, критически рассматриваю себя в зеркале. Ну, в общем-то, и правда, сойдёт. Умываюсь я всё-таки, с некоторой осторожностью. Странно, - думаю я, - почему-то ничего не болит. А фонарь, всё-таки, будет. Н-да. Собственно, он уже есть.

А всё же я молодец, - как я вчера с алгеброй-то! И сидеть очень уж не пришлось, всё как-то само по себе получилось. И ведь не оценит никто! Мама? Ну, что мама... Похвалит, конечно, - ну, двучлены, ну, - молодец, мол, Илья! А как они мне дались? Икс в степени н, минус а, равно... Тут я вдруг, совершено неожиданно, вспоминаю о Мишке этом. Я даже зубы перестаю чистить. Чего это я? Он-то тут при чём? Какое ему дело до моей алгебры, и какое мне дело до него? И вообще, не надо бы мне с ним встречаться, на глаза ему попадаться не стоит даже. Погоди-ка! А ведь восьмые классы во вторую смену учатся. Ну, точно! По крайней мере, в школе не столкнёмся. Однако, вместо облегчения, я чувствую какую-то лёгкую досаду. Да что со мной? Парень, как парень. Ну, разговаривает он со мной как-то необычно, ну и что. Да, наверное, в этом всё дело, - решаю я. Со мной ещё никто так не говорил. Из старших, имею я в виду. Так, - по настоящему, всерьёз, как с равным. Даже мама, даже когда дед умер. Тренер мой, Сергей Владимирович, - ну да, он ко мне относится получше, чем к другим пацанам, но это после того случая, когда Тошка меня чуть не заколол. Вот дед Илья... Да тоже! Последние его годы, когда я начал что-то соображать, он жил главным образом своими воспоминаниями. Кавалерийские лавы, сабельные атаки, крови по колено... Ордена. А Мишка, - тот...

- Илюшка! Мне тебя из ванной выковыривать, что ли? Опоздать хочешь, да?

- Мама, я завтракать не буду.

- Что за новости?

- Не хочу.

- Ага, значит, ты хочешь, чтобы я тебе бутерброды в сумку положила?

- Ну, уж нет! - я ужасаюсь. - Поем, только много не надо!

- У тебя сегодня сколько уроков?

- Ух-ты! Ветчина! Ты что ж вчера не сказала? А где взяла? Мам, мы же хотели на талоны пельменей купить! Брысь, Пират, тебе рыба будет.

- Не сказала, потому что забыла. Как твою героическую физиономию увидала, так и забыла. Нам заказ дали. Там ещё шпроты, гречки кило и масло шоколадное. Так когда придёшь?

- Вкусно! Сегодня попозже, у нас собрание. Пионерская дружина на марше. Что-то там про съезд будет. А я алгебру вчера подмял! Сам. Ты спала уже.

- Молодчина. Ты знаешь, нам на работе обещали книжную лавку открыть, от общества книголюбов. Хорошо бы, да?

- Хорошо бы, да только дорого ведь будет. Нагрузки там, какие-нибудь, как в прошлый раз, про это... как его... партийное строительство.

- Ну что ж. А где бы я тебе Саймака купила? Или Шекли твоего любимого. Не у "Дома книги" же, с рук. Знаешь, сколько там, у спекулянтов, твой "Заповедник Гоблинов" стоит?

- Сколько? - интересуюсь я. - Дороже клюшки?

- Ой, ну Илья! Я про клюшку слышать уже не могу, снится проклятая! Сказала же, двадцать седьмого аванс получу, там и видно будет. Ты в школу так вот, в трусах, и пойдёшь? Галстук хоть пионерский одень.

Я смеюсь, представив себе такую картинку!

- Не-е, не поймут. Хорошо тебе, мам, два дня дома будешь!

- Да, а потом двенадцать часов, - всю ночь, - с реактивами сидеть!

- Ты же сама такой график хотела.

- И очень довольна, что добилась. Разве хорошо было, когда я пять дней в неделю в лаборатории торчала? А ну, одеваться! Диван я тебе сама заправлю.

Снегу-то, снегу! Вот это да! Интересно, за сегодня лыжню накатают? Накатают, должны. Ух-ты, почти по колено провалился.

- Илья! Токмаков! Подожди! - это Вовка Рыжков, мой одноклассник и друг.

Мы с Вовкой идём к школе, не торопимся особо, сегодня никто не торопится, болтаем о том, о сём. Чего это у тебя, - фонарь, что ли? Ага, поскользнулся, - как же! Да ладно тебе. Может, позвать его сегодня на лыжах покататься? Во сколько? Токмаков, да ты чё, сегодня же Шерлок Холмс по телеку! Точно, блин, прикинь, Вовка, я забыл. Ты даёшь, Илюха! А поесть не забыл? А сумкой по башке? А снежком умыться? Ну, Рыжков, держись! Пусти! Скажи, - дяденька, пожалуйста! Ах, ты...