Франсуаза Саган - Неясный профиль

Юлиус прибыл в указанный час и, казалось, был в восторге, увидев двух женщин, болтающих в углу у камелька. Он горячо поблагодарил мадам Дебу, и я таким образом узнала, что ее зовут Ирен, а на меня посмотрел торжествующим взглядом человека, который действительно все продумал. Мы поговорили о том о сем, то есть ни о чем, с тактом, присущим воспитанным людям, которые уселись за обеденный стол. В самом деле, можно подумать, что появление тарелки, прибора и закусок обязывает цивилизованных людей к определенной сдержанности. Зато как только мы встали из-за стола, чтобы снова сесть в гостиной за чашечкой кофе, темой разговора тут же стало мое будущее. Временно я буду жить на улице Спонтини, в квартире невестки Ирен; адвокат Юлиуса, мэтр Дюпон Кормей, свяжется с Аланом, а в следующую субботу мы пойдем на великолепный бал, который дает в Опере «Общество помощи одиноким старикам и преступникам», или что-то в этом роде. Они говорили обо мне как о малом ребенке, а я слушала с недоверием и каким-то веселым удивлением, постепенно перераставшим в беспокойство. Значит, я и есть та самая хрупкая молодая женщина, безоружная, очаровательная, не способная нести ответственность ни за что, о которой им надлежит заботиться? Есть люди, и я из их числа, которые в каждом человеке пробуждают родительский инстинкт, инстинкт защитника. Родители эти быстро начинают надоедать, даже раздражать, от них этого не скрывают, но это ничего не меняет в их предназначении: они становятся родителями неблагодарного ребенка – и все тут.

Скоро мы отправились в Париж, покинув дом-крепость с меланхоличным дворецким, и около пяти часов я уже сидела в маленькой гостиной невестки мадам Дебу, терпеливо ожидая, пока шофер Юлиуса привезет мне из дома кое-что из одежды (из дома, ставшего отныне пагубным местом, клеткой, западней, где свирепствовал Алан, мой странный муж, и куда я больше никогда не войду). В восемь часов, расстроив все планы Юлиуса А. Крама и мадам Дебу, предполагавших небольшой дружеский ужин на десять персон в новом ресторане на левом берегу, я вышла из дома и долго гуляла под дождем, в конце концов найдя пристанище у своих друзей Малиграсов, милой пожилой пары, с давних пор привыкшей к моим внезапным появлениям. Я мирно выспалась у них, а к полудню следующего дня вернулась на улицу Спонтини, чтобы переодеться. Это была моя первая выходка, и на нее посмотрели косо.

За завтраком, который состоялся после моего возвращения в «отчий дом» и проходил в грозовой атмосфере, мне все-таки удалось заставить выслушать собственное мнение относительно моего будущего. Я хотела найти квартирку и какую-нибудь работу, чтобы оплачивать жилье и пропитание. Мое упрямство, видимо, заинтересовало мадам Дебу, поэтому она сочла своим долгом присутствовать на этом завтраке. Она теребила кольца на руке и то и дело тяжело вздыхала, Юлиус же смотрел на меня в изумлении, будто мои скромные требования были набором несусветной чепухи. Ален Малиграс, мой старый друг, предложил мне попробовать устроиться в один журнал, главный редактор которого был его хорошим знакомым, – журнал этот занимался в основном музыкой, живописью и вообще вопросами искусства. Это скромный журнальчик, платить мне будут, видимо, довольно мало, но мои смутные познания в области живописи могут там хоть на что-нибудь сгодиться. Кроме того, он постарается устроить меня корректором в издательство, где он работает, и это хоть немного укрепит мой бюджет. Мадам Дебу вздыхала раз от раза все тяжелее, но вид у меня был упрямый, я ускользала от них, во всяком случае, от Юлиуса, и тогда она прибегла к дипломатии.

– Боюсь, моя девочка, – сказала она печально, – что с такой работой, безусловно очень интересной, далеко не уедешь. Я имею в виду в денежном отношении. С другой стороны, – продолжала она, обращаясь к Юлиусу, – если она решила быть абсолютно независимой, – это слово она произнесла непередаваемым тоном, – не надо ей мешать. В наше время молодые женщины сплошь подвержены этой мании – все рвутся работать.

– В моем случае это скорее необходимость, – сказала я.

Она открыла было рот, но осеклась. Я знала, о чем она думала: «Ах вы, маленькая дурочка, жалкая лицемерка, ведь за вами стоит Юлиус А. Крам…» Она уже была готова сказать это вслух, но мой взгляд, а может быть, смутный испуг на лице Юлиуса дали ей понять, что все не так просто. Пролетел тихий ангел, или, вернее, стая демонов, и в разговор вступил Юлиус:

– Я вас прекрасно понимаю. С вашего позволения я поручу одной из моих секретарш подыскать для вас маленькую однокомнатную квартирку. Чтобы вы спокойно могли встречаться с вашими коллегами из того журнала или с кем-нибудь еще. А пока, я полагаю, вы можете пользоваться гостеприимством Ирен, раз уж она вам его предлагает.