Франсуаза Саган - Волшебные облака

Он совсем не изменился. Все те же правильные черты лица, та же слегка утрированная раскованность и не сходящая с губ светская улыбка. Увидев Жозе, он не смог скрыть секундного смешного испуга, потом обнял ее.

– Пропащая!.. Не хочешь ли ты опять разбить мое сердце? Здравствуй, Северин.

– Откуда ты взялся? – угрюмо произнес тот.

– Я с Цейлона, пробыл там полтора месяца по заданию газеты. До этого – два месяца в Нью-Йорке и полтора в Лондоне. И кого же я вижу по возвращении? Жозе! Пусть будет благословенна старушка Дор! Хоть раз в жизни она не зря меня пригласила. Как ты провела эти два года, дорогая?

– Я вышла замуж. И сегодняшний вечер, если ты не в курсе, устроен в честь первой выставки картин моего мужа.

– Ты замужем? С ума сойти! Постой, постой, если я не ошибаюсь, – он вытащил из кармана список приглашенных, – ты теперь мадам Аш?

– Совершенно верно.

Она весело смеялась. Нет, он действительно совсем не изменился. Прежде он дни напролет изображал из себя заваленного работой, циничного репортера, а по ночам разглагольствовал о драматическом шедевре, который когда-нибудь поставит в театре…

– Мадам Аш… Ты похорошела. Пойдем выпьем чего-нибудь. Послушай, брось ты своего художника и выходи за меня замуж!

– Я вас оставляю, – сказал Северин. – Вам есть что вспомнить, и я буду только помехой.

Они и вправду целый час не умолкали, перебивая друг друга и то и дело восклицая «а ты помнишь тот день?..» или «а что стало с…». Жозе и не предполагала, что хранит столько воспоминаний об этом отрезке своей жизни и что ей так приятно будет их освежить. Она совсем забыла об Алане. Он прошел мимо, взглянул на них с притворной рассеянностью и спросил: «Развлекаешься?»

– Это твой муж? – спросил Марк. – Недурен. К тому же у него талант.

– У него денег – куры не клюют, – смеясь, отвечала Жозе.

– А что ты? Неужели счастлива? Это было бы уж слишком! – заявил Марк.

Она молча улыбнулась. Слава богу, Марк никогда не ограничивался одним вопросом. Благодаря своему темпераменту, который заставлял его постоянно переходить от одной темы к другой, от одного настроения к другому, он приобрел славу самого беспечного и приятного молодого мужчины в Париже. Жозе вспомнила, как он изводил ее в последние дни их недолгой любовной связи, и немало удивилась тому, как хорошо ей было с ним теперь.

– Жозе, – позвала ее Лора, – идите к нам.

Она поднялась и, чувствуя, что не очень твердо стоит на ногах, улыбнулась. Лора держала под руки Алана и какого-то незнакомца.

– Мне не хотелось бы отрывать вас от Марка, – сказала она, и Алан сразу побледнел, – но с вами непременно хотел познакомиться Жан Пэрэ.

Они обменялись общими фразами о живописи с человеком, которого звали Пэрэ. Последний явно не был настроен о чем-то говорить, он просто хотел познакомиться, и вскоре Жозе удалось от него избавиться. К ней тотчас же подошел Алан.

– Так это Марк? – проговорил он сквозь зубы. Он, видимо, здорово приложился, от легкого тика у него подрагивала бровь.

Алан испытующе смотрел на нее. Ей захотелось рассмеяться ему в лицо.

– Да, это Марк.

– Он похож на парикмахера.

– Он и прежде был таким.

– Вы делились воспоминаниями?

– Ну конечно. Как тебе прекрасно известно, нам есть что вспомнить.

– Я рад, что ты так отмечаешь мой успех.

– Успех? Ты что, забыл свои собственные слова?

Он, видимо, и правда плохо их помнил после всего выпитого и услышанного от своих почитателей. Не исключено, что он и дальше будет писать картины. Она отвернулась. Вечер начинал походить на дурной сон. «Пусть себе малюет, не веря в то, что творит, пусть подталкивает Лору к самоубийству, пусть делает что хочет», – подумала она и решила пойти перекраситься.

Большая ванная была занята, и она отправилась в ту, которой пользовалась Лора. Она пересекла просторную, обитую голубым шелком спальню, в которой, развалясь, отдыхали два пекинеса, и вошла в крошечную бирюзово-золотистую ванную, где Лора каждое утро пыталась навести красоту, чтобы очаровать Алана. Эта мысль заставила Жозе улыбнуться. Она посмотрела на себя в зеркало: глаза ее были широко раскрыты и выглядели светлее, чем обычно. Жозе прислонила лоб к холодному стеклу.

– Мечтаешь?

Она вздрогнула – это был голос Марка. Он стоял, опершись о дверной косяк, в небрежной позе фотомодели из журнальчика для мужчин «Адам». Она повернулась к нему, и они улыбнулись друг другу. Он был совсем рядом и, притянув ее к себе, горячо обнял. Она стала довольно вяло вырываться, и он ее отпустил.