Франсуаза Саган - Прощай, печаль

Она подошла к Матье.

– Я с тобой, ты же знаешь, – заявила она. – Я с тобой.

И она приблизилась и положила руку ему на грудь. Ее преданный, горестный, полный сострадания взгляд, обращенный к Матье, бросил его в дрожь. Матье стремительно плюхнулся на диван. Решительно, она, как и все прочие, уже видела в нем мертвеца. Женщины легко поверили в его смерть. Тут же. В то время как мужчины ее отвергали. Точно так же, как и жизнь: мужчина изумленно и глупо смотрит на женщину, которая от него забеременела, в то время как та видит в этом событии либо счастливое приобретение, либо преходящее неудобство.

Элен села рядом с Матье на диван и стала его разглядывать. Начала медленно взъерошивать ему волосы. Он узнал ее духи, вспомнил знакомое прикосновение рук и забеспокоился. «Да ну ее! – подумал он с несвойственной ему грубостью. – Да ну их! Очутиться между Матильдой, Соней и Элен! Да от них одних я потеряю здоровье!» Тут из груди Матье вырвался легкий смешок, и он вынужден был отвести глаза от партнерши.

– Я буду тебе помогать изо всех сил, – проговорила она. – Более того, я никуда не поеду.

– Ты никуда не поедешь?

– Да. Зная, что ты болен, здесь или неважно, где… нет, с моральной точки зрения уехать теперь невозможно… Я объясню Филиппу, как обстоят дела, и он поймет. А если не поймет, тем хуже.

– А-а! – произнес Матье. – Да-да, верно, ты хотела поехать в круиз или просто попутешествовать вместе с Филиппом.

С Филиппом Гераном, атташе посольства, человеком очень и очень приличным. До такой степени приличным, что Матье регулярно забывал о его существовании, о существовании еще одного бедняги в жизни своей жены. Однако им следует уехать, само собой разумеется, счастливого им пути! И речи быть не может, чтобы она не поехала в путешествие! Для них это будет медовый месяц, обязательная проба.

– Я настаиваю, чтобы ты уехала, – проговорил он. – По меньшей мере месяца четыре я еще буду в хорошей форме. В это время мне никто не будет нужен.

– Вовсе нет, бедный мой Матье! Даже если ты отказываешься верить в случившееся, даже если это особое обстоятельство тебя не пугает, все равно кто-то должен быть рядом с тобой. Вспомни, что говорят при заключении брака?

Он оглядел ее и прочел у нее в глазах некое возбуждение, некое радостное оживление, и ему стало противно.

– Ибо ты взяла меня в мужья на радость и на горе, не так ли? – заявил Матье.

Как бы она ни относилась к браку, сейчас что-то в ней возликовало. Это «что-то» зрело все восемь лет и наконец проявилось. Матье вообразил себя умирающим в этой зловещей квартире, под надзором квалифицированной сиделки, выслушивающим слова сожаления со стороны множества женщин, подруг жены, его же друзья отринуты напрочь. Одиночество, грусть, мерзость умирания, покорность агонии. Ах, Матильда, Матильда! Действительно, как он мог сомневаться, пусть даже мгновение, стоит ли ему вторгаться в жизнь Матильды? О Соне он больше не будет мечтать. Соня знает Элен и, хотя временами называет ее ведьмой, все же считает ее гранд-дамой. Сможет ли он отделаться от Элен? Подсказанный Матильдой ответ пришел немедленно: «Я займусь тобой». Даже Элен ничего не сможет поделать против Матильды. Скорее всего он умрет в крохотной трехкомнатной квартирке на рю де Турнон, зато до самой смерти его там будут холить и лелеять. Он снабдит Матильду деньгами, чтобы та смогла бросить изнурительную, скучную работу. Ему следовало сказать об этом Матильде сразу. То, что Матильда беззаботно жила до тридцати пяти лет, вовсе не означает, что она должна нести груз забот в сорок пять, имея за спиной мечтателя-англичанина и утомительную работу. Само собой разумеется, ей не хватает средств, и дороговизна хорошей химчистки объясняет происхождение крохотного пятнышка на воротнике халата, чего никогда не увидишь у Элен; потому что он за это платит, платит за то, чтобы пятен не было видно, оттого их и нет. Уже завтра он заберет свои вещи из кабинета архитектурного бюро. Приедет к Матильде с чеком в руках, который обеспечит ей безбедное будущее. Он доверит ей нечто иное, чем любовь, и это тоже пойдет ей на пользу. Она сама откажется от восторженных ласк в постели, которые его немного смутили во время их встречи: Матильда достаточно тонкая натура, чтобы понять это. И потом, через два-три месяца он вряд ли сможет заниматься с ней любовью: и случится это скоро, хотя, кажется, все еще так далеко и все же невозможно и так необратимо…

– Мне надо позвонить, – проговорил Матье.