Питер Робинсон - С ПОЛЯРОИДОМ В АДУ - Как получают МБА

Сейчас я думал обо всем том, от чего отказывался. Было интересно работать в Белом доме, не только нервном центре глобальных и национальных дел, но еще и на островке небольшого комфорта, даже, скажем прямо, роскоши. Когда я путешествовал с Шефом, госавтомобиль довозил меня до базы ВВС Эндрюс и президентского самолета "Борт № 1", доставлявшего нас до места назначения и поджидавшего там кортежа. Никаких очередей за билетами на платную автостраду — никаких билетов вообще. А звонки из Белого дома? Мне ни разу, никогда, даже в голову не могло придти, что на мой звонок не будет ответа. Даже мой кабинет (некогда принадлежавший Джону Дину, коего прославил Уотергейт) нес с собой такие удобства, которые знакомы лишь немногим прочим тридцатилетним — потолки под четырнадцать футов, изысканная мебель из настоящего, полновесного дерева, мраморный камин. По утрам я мог придти на работу, взять себе чашечку кофе и просмотреть газеты в столовой Белого дома, потом прогуляться до Южной лужайки, чтобы послушать, как оркестр ВМФ играет гимны, пока лимузины с государственными мужьями подтягиваются к Портику, а гаубицы на Эллипсе бухают салютами. И я все это бросал… чтобы пойти в бизнес-школу? Чтобы вновь, в очередной раз, стать студентом?

Правильно ли я поступаю?

Не один только я задавался этим вопросом. Неделями мой босс Тони, завотдел спич-райтеров, пытался меня отговорить.

— Питер, — начинал он, — это центр всего. Здесь ты много чего смог бы. И ты хочешь это все бросить, чтобы превратиться в еще одного зануду с Уолл-Стрита, в костюме за 800 долларов? Ясное дело, эмбиэшники делают кучу денег. Но они в конечном итоге все их тратят, чтобы обосноваться в Коннектикуте и послать своих отпрысков в декадентские интернаты. Да и едва ли они знают своих же отпрысков, потому что работают по сотне часов в неделю и сжигают себе пробки к сорока пяти. Ты этого хочешь? Да ты спятил?

Даже просто знакомые — и те смотрели на меня, будто не улавливали чего-то важного, когда я излагал им свои планы.

— Ты при Белом доме, — как-то сказал мне один из них, — ты пишешь речи для президента и ты это бросаешь, чтобы пойти в бизнес-школу? Не шаг ли это назад?

Правильно ли я поступаю?

Не спятил ли я?

Не шаг ли это назад?

Я ковырялся в этих вопросах долгими зимними месяцами, а администрация Рейгана уже вошла в свой последний год. Я провел в Белом доме шесть лет, попав туда прямо после аспирантуры, в возрасте двадцати пяти. Родом я из городка Весталь, что возле Бирмингема, в северной части штата Нью-Йорк. Ходил в государственную школу. Семья наша среднего достатка и родители ограничивали свое вмешательство в политику участием в выборах. У меня не было никаких оснований претендовать на работу в Белом доме и когда я предстал перед очами спич-райтера вице-президента Буша, протягивая ему рекомендательное письмо от одного из моих друзей-журналистов, я был бы доволен, если бы он направил меня на среднюю должность в Департамент охраны природных ресурсов или в почтовое министерство. Вместо этого он сказал, что у него есть идея. Раз он собирался вот-вот покинуть Белый дом, раз его правопреемника только что забраковали и раз никто из сотрудников вице-президента не желал бросать свои нынешние дела, чтобы работать над речами, то почему бы мне просто не взять и не занять его должность?

Полтора года спустя мне повезло вновь. Три составителя речей Рейгана уволились один за другим, ополовинив штат спич-райтеров. Директор коммуникационного отдела нуждался минимум в одной замене. Он выбрал меня.

Администрации оставался уже едва ли год у руля, когда я, наконец, задумался над тем, чем же мне заняться дальше. Политика, юриспруденция и журналистика были теми областями, где — как мне казалось — мой опыт обещал наибольшие возможности. Но каждая из них таила в себе подводные камни.

Политика? Из Белого дома Рейгана очевидным шагом было бы пристроиться к команде Буша. Пресс-секретарь Буша со мной об этом говорил. Накал кампании за президентские выборы, приливы адреналина — все это мне импонировало. Но что, если Джордж Буш победит? Обратно в Белый дом и все по-новой? Я усматривал в этом недостаточный прогресс.

Юриспруденция? Мне представлялось, что к этому я пригоден, обладаю склонностями, и несколькими годами ранее — как следствие одного из моих приступов временного разочарования в Белом доме — я подал заявление в пару ведущих адвокатских школ и был даже одобрен. Но большинство знакомых адвокатов, которые действительно работали по специальности, страдали от скуки. В возрасте тридцати лет я сомневался в мудрости потратить три года жизни и существенные деньги на получение степени, которую, еще неизвестно, захочется ли мне использовать.