Яков Шехтер - Астроном

Дальнейшее помню смутно, отдал ручку от себя до упора, выставил вперед ноги, секунд двадцать провисел, в таком состоянии, повторяя «ой, мамочка» и вдруг увидел, что до земли осталось всего метров десять, и крыло уже не несется, как безумное, а планирует с вполне вразумительной скоростью. Я уже решил, что моя первая верхняя посадка закончится благополучно, и перестал вспоминать маму, как вдруг наступила полная тишина. Крыло осталось без опоры, словно из-под него вышибли воздух. Я видимо, перестарался, снижая скорость. Силы покинули мой дельтаплан, и – «здравствуй, штопор»! Высоты было метра два, не больше. Я отчётливо увидел такие новые двадцатимиллиметровые стойки и, помня, как я вынес одну прошлым воскресеньем на Увале подумал: «опять!!! твою мать!!!». Но стойку было жалко, а потому, в момент касания консолью снега, я как-то хитро нырнул в трапецию и аккуратно улёгся на сугроб рядом с консолью. Стойки стало жальче, чем собственного позвоночника! Но высшие силы воздухоплавания в тот день оказались снисходительными к новичкам. Наверное, Отто Лилиенталь где-нибудь там, в небесной выси, попросил снисхождения, и оно всемилостивейше было даровано.

Дальнейшее напоминало катание на водных лыжах, с той только разницей, что роль лыжей выполняла моя спина. Хруст, скрип, фонтаны снежных брызг, скрежет и внезапно ….. тишина. Только ветер гудит в распорках. Стойка было спасена, я же отделался лёгким «оцарапом» носа о наст.

Вот так вот оно так, дорогие товарищи пилоты. Мои личные выводы из этой истории таковы:

Первое – учите теорию воздухоплавания. Это не шутки, можно и загреметь навсегда, в ту страну, где тишь и благодать. Если бы не толстый слой снега, лежать бы мне сейчас в больнице с поврежденным позвоночником, а то и на кладбище.

Второе – не слушайте внутреннего голоса, а прислушивайтесь к советам Виктор Иваныча.

Третье – если земля показывается сверху, то это значит, что вы падаете – будьте осторожны! Если же земля видна прямо по курсу, следовательно, вы летите в гору и необходимо срочно отвернуть в сторону. Но если отворачивать поздно, то это положение классифицируется как «безвыходное». В этой ситуации пилоту рекомендуется шептать «мама, мамочка», и жалеть, что вместо дельтапланеризма он не занялся собиранием марок или выращиванием кактусов. Такой выбор хобби продлил бы его жизнь еще лет на пятьдесят.

Пятое …..

– Стоп! – Драконов резко подскочил с вещмешка и точно шарик масла на раскаленной сковороде, прокатился вдоль сидящих кружком участников.

– На этом мы временно прервем сообщение Валеры. Временно – то есть, до завтра. На сегодня хватит. Расходимся по домам, и каждый пусть подумает, чем могло бы закончиться для нашего товарища его приключение. С воздухом не шутят, и ошибок он не прощает. Если бы Валера вместо шуточек и прибауток, как следует подготовился к зачету, и вызубрил бы – при этих словах Драконов упреждающе поднял вверх указательный палец – повторяю, не выучил, а вызубрил материал, так, чтоб и во сне от зубов отскакивало, он бы точно знал, как вести себя в «термодинамике». На днях мы проведем подробный разбор его полета, пока же могу сказать, что Валера совершил все возможные в таком положении ошибки.

Говорил Драконов со вкусом, словно выдувая, выталкивая свежеиспеченные слова. Точно воздушные шарики они споро вылетали изо рта, сопровождаемые алмазно посверкивающими пылинками слюны.

– Сегодняшнее присутствие Валеры на нашем занятии не счастливый случай, а настоящее чудо. Но на чудесах не летают, чудо случается с человеком один раз в жизни. Во второй раз его показывают кому-то другому. Я поздравляю Валеру, его родителей и всех членов секции летательных аппаратов с удачным исходом полета. Хочу напомнить, что наше положение и в этом здании, – он обвел рукой зал, – и в этом городе очень шатко. Две три сломанные ноги, или, не дай Бог, летальный исход, и секцию просто закроют. Отрываясь от земли, – указательный перст снова совершил угрожающе движение, – помните не только о себе, но и о своих товарищах, о будущем дельтапланеризма в Курганской области!

На сегодня закончили, завтра сбор в восемь утра. В районе Увала мы должны оказаться к девяти и полетать до темноты. Не опаздывать, автобус никого ждать не станет. Хорошего воздуха!

– Хорошего воздуха, – нестройно отозвались присутствующие и, гремя стульями, дружно поднялись со своих мест. На несколько минут зал заполнился шумом голосов, Миша, поднявшись вместе со всеми, застыл в нерешительности. Уходить не хотелось, рассказ заворожил его. Настоящая жизнь, увлекательная, полная приключений и невиданных удовольствий, оказывается, текла совсем рядом. Стоило только протянуть руку, сделать малюсенький шаг в сторону и перед ним распахивались небеса. Нет, астрономию он вовсе не собирался бросать, астрономия – это святое, на всю жизнь, но свист ветра в растяжках, термики и звучание других, пока еще плохо понятных слов сливались в чудесную музыку полета. Ох, как бы он хотел завтра присоединиться к группе, самому посмотреть на уходящее в небо крыло, а может, тут сердце его забилось быстрее, может и самому попробовать.